Теория ядра. Возникновение цивилизации на Урале. Аркаим.

окраинах, вдали от проторенных дорог кочевников. Главная причина этого,

очевидно, заключалась в том, что в основе хозяйства этих племен лежали

такие формы скотоводства и земледелия, которые не были приспособлены к

длительным и постоянным перемещениям. На новых землях пришельцы быстро

смешивались с местным населением и переходили к оседлому образу жизни.

На Урале миграциям, связанным с Великим переселением народов,

предшествовали локальные этнические процессы, в основании которых лежали те

же внутренние причины — развитие производительных сил и разложение

первобытнообщинного строя.

III—V века выделяются в истории уральского населения как

самостоятельный этап развития, поскольку то время знаменует собой начало

новой ступени в социально-экономическом развитии, обусловленное

повсеместным внедрением подсечно-огневой формы земледелия и массовым

распространением железных орудий труда. Эти факторы привели в движение

массы местного уральского населения, которое осваивает лесные массивы

далеко за пределами прежнего расселения вблизи пойм больших рек. В одних

случаях это приводит к значительному расширению территории первоначального

обитания, в других — к взаимоассимиляции отдельных, прежде различных

этнических массивов (мазушшская и позднесарматская культуры). Этот этап в

истории приуральского населения завершается началом массовых вторжений

пришлых племен в V в.

К III в. в степях Южного Урала исчезают памятники сарматской культуры.

Это позволяет предположить, что большая часть позднесарматского населения

была вовлечена в поток движения гуннов на запад. Небольшие группы южных

сармат были сдвинуты к северу и вошли в состав вновь формирующихся

этнических образований центральной Башкирии. Часть сарматского населения

переселилась на правобережье среднего течения р. Белой, где вступила в

тесные контакты с лесостепными финно-угорскими племенами. Об этом можно

судить по находкам из Салиховских и двух Ахыеровских курганных могильников.

В Прикамье на рубеже новой эры в условиях значительной концентрации

населения на сравнительно небольших территориях (кара-абыз-ская,

чегандинская, гляденовская культуры) уральское население активно осваивало

низкие надпойменные участки с относительно легкими для возделывания

почвами. Это создавало определенные пределы в развитии земледелия —

надпойменные участки были сравнительно невелики. С ростом народонаселения

потребность расширения пашни заставила осваивать высокие террасы, покрытые

лесами, с менее плодородными почвами, что стало возможным только с

применением подсечно-огневой системы земледелия. Раньше всего этот процесс

начался в районе среднего течения р. Белой, где было многочисленное

население и ограниченные надпойменные участки. Племена с кара-абызской

культурой продвинулись к северу по долине р. Белой до Камы. Там они частью

ассимилировали, но в большей части вытеснили на запад племена чегандинской

культуры. Населением вновь образовавшейся мазунинской культуры была занята

территория правобережья Камы и нижнего течения Белой, освоены малые притоки

рек.

Об этих событиях свидетельствуют, с одной стороны, двукомпонентность

материалов с ряда памятников мазунинской культуры, а с другой — ее

относительное единообразие на всей территории. Так, первая типологическая

группа погребений Бирского могильника восходит в основном к кара-абызскому

кругу памятников, а вторая — по некоторым чертам обряда и находок — связана

с чегандинскими традициями. Известны городища и селища мазунинской

культуры. Семь городищ площадью от 10 тыс. до 26 тыс. кв. м размещены на

мысах и имеют мощные оборонительные сооружения. Могильники (Мазунинский,

Тарасовский, Афонинский, Бирский и др.) содержат грунтовые могилы,

расположенные рядами или группами.

Захоронения совершены в деревянных гробах, иногда стенки могилы

обставлены камнями. В размещении вещей есть ряд особенностей: в могилах

редко встречаются глиняные сосуды, пояса погребенных уложены вдоль умерших

и часто встречаются жертвенные комплексы — берестяные коробочки, в которых

сложены височные подвески, браслеты, гривны, фибулы, шилья и другие

предметы. Из вещей наиболее распространены фибулы для застегивания одежды

со щитком, имитирующим крылья бабочки, височные подвески в виде знака

вопроса, крупные раковины в качестве поясных накладок. Керамика мазунинской

культуры имеет чашевидную форму, украшена поясом круглых ямок по шейке.

Антропологический тип населения мазунинской культуры чрезвычайно близок к

более древнему — чегандинскому, хотя и обнаруживает некоторые признаки

монголоидности.

Основная масса населения чегандинской культуры была вытеснена кара-

абызскнми племенами на запад — в низовья Камы и средней Вятки, где

сформировалось новое объединение — азелинская культура. Об этих событиях

повествуют следы погрома на городище Чеганда I, где чегандинские комплексы

отделены от мазунинских слоем пожарища. Спасаясь от разгрома, вместе с

другими бежали и мастера — литейщики, унося с собой лишь инструмент, а

готовую продукцию – в надежде на возвращение — прятали в землю. Этим можно

объяснить находки многочисленных кладов бронзовых изделий

позднечегандинского времени на территории нижней Камы. Трошковский клад

содержал 641 предмет, вещи Каракулинского клада не были даже подвергнуты

обработке после извлечения из литейных форм. Азелинская культура сложилась

на территории, не заселенной во II в. до н. э.— II в. н. э. О генетической

связи населения азелинской культуры с чегандинской свидетельствует развитие

традиционных чегандинских форм вещей (эполетоообразных застежек, крупных

нагрудных блях и других украшений), а также форма и орнаментация сосудов,

обнаруженных в азелинских могильниках.

Судя по археологическим источникам, этнический состав населения

III—V вв. лесных районов Урала не изменился. В среднем Прикамье продолжает

развиваться культура населения, генетически связанная с гляденовской.

Таежные племена Зауралья (тумаыская культура) также были местными по

происхождению. По характеру находок (фигурно-штампованная орнаментация

сосудов) они принадлежали к нижнеобскому, возможно, угро-самодийскому кругу

населения.

Процесс взаимной ассимиляции населения пограничья леса и лесостепи

Зауралья прослеживается по материалам Козловского курганного могильника. В

нем часть погребенных сопровождала посуда, орнаментированная фигурными

штампами и украшениями, выполненными в зооморфном стиле — черты культуры

таежного населения. В ряде погребений были помещены сосуды, украшенные

резными узорами — традиция лесостепной гороховской культуры.

Археологические материалы не позволяют расчленить и детализировать

процесс вторжения многочисленных новых групп населения на территорию Урала.

Можно лишь констатировать, что, начавшись па рубеже IV—V вв., эти вторжения

происходили очевидно в дальнейшем неоднократно. По своему этническому

составу пришлые группы населения были чрезвычайно разнообразны: угорские,

тюркские, самодийские, палеосибирские. В южных районах Урала — в бассейне

р. Белой и на нижней Каме, на территории лесостепного Зауралья — пришлые

группы, очевидно, появились несколько раньше и были более многочисленны,

чем на севере. Отдельные волны инородных групп проникали далеко на север.

Об этом свидетельствуют многочисленные курганные могильники на севере

Пермской области (Харинский, Агафоновский I, Аверинский и др.) и известные

даже в Коми АССР (Веслянский I). Пришельцы продвигались в основном по

речным долинам: значительная волна прошла по р. Белой на нижнюю и среднюю

Каму, другая — из Зауралья по рекам Сылве и Чусовой в верхнее Прикамье,

третья — на север Зауралья по долинам Тобола, Туры и Тавды.

В условиях массовых переселений крупных этнических групп особое

значение в жизни населения приобретало военное дело. В связи с этим резко

увеличилось количество предметов вооружения в могильниках, появились и

развиваются новые виды как защитных (шлемы, кольчуги, различные доспехи),

так и наступательных средств: мечи, топоры, кинжалы, стрелы и т. д. В

частности, в погребении Азелинского и Суворовского могильников было найдено

12 топоров, 3 кольчуги, 4 меча, 3 шлема, 6 наконечников копий. При освоении

новых территорий, столкновения с местными племенами неизбежно появлялась

возможность насильственного отчуждения прибавочного продукта и основных

средств производства (пахотных земель, пастбищ и т.д.), активной перекройки

этнической карты — одни племена передвигались, другие объединялись и

ассимилировались, третьи гибли.

Наиболее многочисленные инородные группы проникли на территорию Южного

Приуралья. Письменные источники сообщают, что по степям в V—VII вв. прошли

сарагуры, савары, авары и другие племена, часть которых, возможно, осела в

Приуралье. Но ни одно из названных племен пока не удалось связать с каким-

либо археологическим комплексом. Можно утверждать лишь, что пришельцы были

разпоэтничны и гораздо более многочисленны, чем местные мазунинские и

позднесарматские племена. Это были группы самодийского (куштерякский и кара-

якуповскнй типы), смешанного тюрко-угорского (романовский, турбаслинскнй) и

возможно, палеосибирского (чандарский тип) происхождения. На

археологических памятниках центральной и северной Башкирии V—VII вв.

встречаются находки (прежде всего остатки сосудов), относящиеся к различным

культурам, а захоронения одного и того же времени отличаются погребальным

обрядом (могильники Бирский, Новотурбаслинскийт Кушнаренковский и др.). Это

отражает определенный исторический процесс: сосуществование различных по

происхождению групп населения и начало этнической интеграции. Памятники

бассейна р. Белой, где наблюдается особенно сильная смешанность,

принадлежали, по-видимому, предкам современного населения Башкирии,

изучение которого по этнографическим, антропологическим и языковым данным

показало также значительную пестроту, отражавшую, несомненно, различия в

происхождении.

С VIII—IX вв. на территории западной и южной Башкирии усиливается

приток кочевых племен из степей Приаралья и Казахстана, связанный в

значительной мере с передвижением известных этнополиэтнических объединений

мадьяр, печенегов, торков (огузов), кипчаков (кимаков) и др. Отдельные

группы этих племен закрепились на Южном Урале и впоследствии вместе с

оседло-скотоводческим населением низовьев р. Белой приняли участие в

формировании башкирского народа.

Нижнее Прикамье с прилегающими районами Поволжья было занято в V—VII

вв. населением именьковской культуры. Для нее характерны жилища в виде

прямоугольных или квадратных полуземлянок площадью 20—50 кв. м с двускатным

или четырехскатным перекрытием; захоронения по способу трупосожжения в виде

кучки кальцинированных костей и сосудов с пищей (Рождественский могильник):

грубые плоскодонные горшковидные скупо орнаментированные сосуды; глиняные

изображения людей и животных. Территория именьковской культуры на

правобережье Волги и Камы частично перекрывает азелинскую, однако

археологические материалы не дают достоверных фактов об их смешении. По-

видимому, в указанных районах именьковские племена вытеснили азелинские.

Памятники, отдаленно сходные с именьковской, обнаружены на средней Каме

(Тураевсшш могильник) и в Башкирии (романовский тип). Очевидно, население,

принесшее на Урал плоскодонную посуду и обряд трупосожжения типа

Рождественского могильника, принадлежало к древнетюркскому этническому

пласту. Можно предполагать, что волго-камское население того времени стало

известно в арабских источниках под именем буртасов.

Большое влияние на формирование тюркоязычных пародов Урала (башкир,

татар, чувашей) оказали булгарские племена, появившиеся в Волго-Камье в

конце VII в. из районов Приазовья. Позднее, в X в., в устье Камы сложилось

одно из ранних государственных объединении Восточной Европы — Волжская

Булгария. Среди раннебулгарских памятников особое место занимает Болыне-

Тархансшш могильник в Среднем Поволжье. Он имеет ряд своеобразных

признаков: захоронения бескурганные, чаще совершены по способу

трупоположения в позе вытянутого па спине, рядом с погребенными поставлены

глиняные сосуды — кувшины и горшки, положены куски мяса, немногочисленные

сопровождающие вещи. Антропологический облик населения, оставившего Болыпе-

Тарханский могильник, неодинаков. Наряду с европеоидным типом, близким к

типу среднеазиатского междуречья, встречаются индивиды с монголоидными

особенностями.

Появление в лесных и лесостепных районах Урала новых этнических групп

также хорошо фиксируется по археологическим материалам. Пришлый характер

населения доказывается не только своеобразием вещевого материала, но и

курганными могильниками, не типичными для лесных районов Урала и Приуралья.

В лесном и лесостепном Зауралье археологические источники

свидетельствуют о двух волнах инородного населения. Первая (V—VI вв.) была

направлена по долине р. Исети и Туры на лесные и горно-лесные районы. От

пришельцев остались могильники (Аятский и Калмацкип брод). У погребенных

были деформированы черепа, в качестве заупокойной пищи помещены куски мяса

лошади. Как погребальный обряд, так и украшения, а в особенности сосуды со

шнуровой орнаментацией не имели местных корней. На новых местах сооружаются

городища (Батырское, Сантково I и др.). В результате взаимной ассимиляции

инородного населения с местным начался процесс постепенной нивелировки

культуры зауральского населения трех районов: горно-лестного Зауралья

(петрогромскнй тип), бассейна р. Туры (молчановский тин), бассейна р. Тавды

(тынскпй тин). На их основе позднее формируется протомансийская общность

(юдипнская культура).

Вторая волна переселенцев, судя по находкам в Перейминском могильнике

и на Большом Бакальском городище, прошла по лесостепным районам Зауралья и

оказала существенное влияние на формирование сылвенской культуры. В

этнических процессах лесных районов Прпуралья ведущая роль принадлежала

местному населению.

Пришельцы с курганным обрядом захоронения появились на средней Каме

(Бродовский, Плехановский, Спасский могильники) и верхней Каме (Харинский,

Бурковскнй могильники) в V—VI вв. и, по мнению антрополога М. С. Акимовой,

были немногочисленны. Они вскоре влились в состав вновь образовавшихся

объединений неволинской и ломоватовской культур. Основу объединений

составляли местные позднегляденовские племена. Об этом можно судить по

сохранению глядеповских традиций в ломоватовской культуре: функционирование

костищ в раннеломоватовское время, сохранение трупосожжения наряду с

трупоположением в погребальном обряде; в развитии глядеповской

металлической пластики, а также форм и способов орнаментации сосудов.

Многочисленные признаки сходства в археологическом и антропологическом

материале свидетельствуют о несомненной связи населения ломоватовской

культуры с последующим родановским и современными коми-пермяками.

Формирование поломской культуры связано с заселением бассейна р.

Чепцы, начавшемся в V—VI вв. Основная группа населения пришла сюда, скорее

всего, из верхнего Прикамья, где в последние годы исследованы памятники,

чрезвычайно близкие поломским (городище Шудьякар, Аверинский, Щукинский

могильники). Судя по антропологическим данным и некоторым материальным

остаткам, в сложении новой поломской культуры участвовало и азелинское

население, переселившееся сюда со средней Вятки. В истории населения,

жившего в то время па левом берегу р. Чепцы, определенную роль сыграли

мазунипские племена, обитавшие в предшествующее время в районе южной

Удмуртии. В VIII в. на р. Чепце появляются, по-видимому, угро-самодийские

группы, возможно уже смешанные с пермским населением. Для них характерны

культ коня в погребальном обряде, фигурно-штампованный орнамент на глиняной

посуде, своеобразные костяные изделия (гладилки и ритуальные ложечки). В

дальнейшем группа населения поломской культуры явилась основной в

формировании северных удмуртов. Восточные группы позднеазелинского

населения, обитавшие по правобережью Вятки и ее притокам — рекам Кильмези и

Вале, участвовали в этногенезе южных удмуртов.

Таким образом, этнический состав населения Урала во второй половине I

тысячелетия отличался сильной смешанностью, наряду с финно-пермскими

группами и культурами были известны угорские группы, тюркские, самодийские

и смешанные. Их последующее историческое развитие привело к формированию на

уральской территории народов, различных по происхождению, этнической

принадлежности, культуре, быту, языку, антропологическому облику.

РАЗДЕЛ 4. АРКАИМ

[pic]

Аркаимская, или Большекараганская, долина - это небольшой уголок степи-

лесостепи, расположенный у восточных склонов Уральских гор. В пределах

долины (3x7 км), со всех сторон обрамленной невысокими горными увалами,

обнаружено более 70 археологических памятников самых различных эпох : от

стоянок среднего и нового каменных веков - мезолита и неолита - до курганов

и ритуальных оград кимаков и кыпчаков XII-XIV вв. н.э.

На территории долины на берегах рек Большая Караганка и Утяганка в

эпоху бронзы жили андроновские и срубные племена, в раннем железном веке

здесь кочевали воинственные сарматы. Позднее в долине обосновались гунны и

тюркско-монгольское население, пришедшее с Алтая и из Центральной Азии.

Здесь сохранились, превратившись в археологические памятники, еще недавно

«живые» этнографические объекты - башкирские зимовки, русское поселение

эпохи колонизации края, гидротехнические сооружения водяной мельницы конца

прошлого - начала нашего столетия и многое-многое другое.

Славу долины, ее уникальность составляет культурный комплекс XVIII-XV

вв. до н.э. - укрепленное поселение и некрополь Аркаим - остатки

протогородской цивилизации бронзового века.

Итак, Аркаимская долина сохранила для нас следы самых различных

культур Востока и Запада. Севера и Юга. Этот регион - одна из прародин

индоевропейских народов, позднее он стал родиной башкир и казахов. В

названиях рек и урочищ Южного Урала переплелись, порою в очень сложных

формах, различные пласты тюркских, угорских и иранских языков.

И все же главным феноменом является само городище Аркаим. Первые

результаты его изучения не обманули ожиданий. Аркаим - центр древней

культуры XVIII-XVI вв. до н.э. (т.е. 3800-3600 лет назад). Это город-

крепость, город-мастерская литейщиков, где производилась бронза, это город-

храм и обсерватория, где, вероятно, проводились сложные для того времени

астрономические наблюдения. Последнее требует еще более веских

доказательств и обоснований. Однако меткость городской планировки, наличие

среди ее элементов значимых астрономических ориентиров позволяет проводить

аналогию между Аркаимом и всемирно известной древней астрономической

обсерваторией Стоунхенджем в Великобритании и сооружениями Роджемхими на

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17