Анализ социальной защиты в мире

Конечно, и в таком благополучном обществе есть недостатки и проблемы такие, например, как женский феминизм или проблемы национальных меньшинств. Но в этом-то как раз и заключается сила и привлекательность шведской системы - когда на первый план выходят второстепенные вопросы, ведь это означает, что первоочередные проблемы уже решены, а остались только вспомогательные, без которых немыслима динамика общественного развития.

Уникальное шведское законодательство дает профсоюзам право в случае конфликта с зарубежным предприятием требовать от иностранной компании подписания коллективного договора со шведскими профсоюзами, даже если такой договор имеется на родине приехавших резидентов со своими профсоюзами. Это тот самый закон, который известен в Европейском союзе под названием lex britannia и который проходит сейчас проверку в суде ЕС и, если суд ЕС установит, что lex britannia противоречит праву ЕС, это будет означать конец для существующей сегодня шведской модели. Тогда Швеция будет вынуждена принять собственный закон о минимальном уровне зарплаты, чтобы защитить шведских трудящихся от конкуренции по зарплате со стороны Восточной Европы. В настоящее время уровень заработной платы рабочих наиболее массовых профессий выглядит следующим образом: строительные рабочие - минимальная месячная зарплата 19100 шведских крон; маляры - 19000; почтальоны - 18600; электрики - 18060; транспортные рабочие - 18000; журналисты - 16801; официанты и повара - 15640; служащие страховых компаний - 15600; рабочие пищевой промышленности - 15000; рабочие химической промышленности - 14263; рабочие металлургии - 13500; рабочие по системам теплоснабжения - 13300; учителя подготовительной школы - 13000; мусорщики - 13000; санитары - 13100; служащие в промышленности - 12970; дипломированные инженеры и дипломированные экономисты - по 12970; служащие в торговом секторе - 12290; медсестры в стоматологии - 12275; банковские служащие - 12000; графики-оформители - 11727; служащие гостиниц, ресторанов - 11480; рабочие текстильной промышленности - минимальная почасовая зарплата 83,8; уборщики старше 18 лет - 768; младше 18 лет - 640 крон.

Источники информации: Государственный институт урегулирования трудовых споров (Medlingsinstitutet). Обзор коллективных договоров за 2004 г.; Центральное объединение профсоюзов, статистика по зарплатам за 2004 г.

3.2 Минимальные размеры оплаты труда в Швеции

Минимальный размер зарплаты согласно данным государственного института урегулирования трудовых споров в Швеции составляет 11 195 шведских крон. Установленный законом минимальный уровень зарплаты, по всей видимости, будет выше. Скорее всего, на уровне 13 000 шведских крон, т.е. на уровне минимальной зарплаты, определенной коллективным договором для коммунальных служащих. У Швеции есть возможность поступить так, как это уже сделали Норвегия и Финляндия, где объявлено, что установленный законом минимальный размер заработной платы соответствует минимальному уровню, определяемому коллективными договорами внутри страны. В этом случае в Швеции сохранится та же система, которая существует сегодня. Чтобы иностранное предприятие платило более высокую зарплату, чем минимальная зарплата по коллективному договору (как этого требовали шведские профсоюзы строительных рабочих в г. Ваксхольм), навряд ли получит поддержку суда ЕС. Шведским профсоюзам, скорее всего, не удастся добиться страхования иностранных рабочих в Швеции, если они уже застрахованы на родине. Шведам, очевидно, придется смириться с тем, что уровень шведских зарплат будет снижен в результате конкуренции со стороны Восточной Европы, так же, как и уровень цен. Установленные законом минимальные месячные зарплаты в других странах с валютой, в шведских кронах: Люксембург - 13244; Нидерланды - 12736; Бельгия - 9387; Финляндия - 8 745; Израиль - 5 856; Греция - 5815; Испания - 4 843; Португалия - 3 537; Польша - 2216; Венгрия - 2072; Румыния - 952; Болгария - 744; Россия - 224.

В Австралии минимальная недельная зарплата составляет 2 906 шведских крон. В Ирландия минимальная почасовая зарплата -722,2 шведских крон; во Франции - 718,4; в Великобритании - 595,0; в Новой Зеландии - 516,0; в США - 412; в Канаде - 397,6. По сообщению газеты «Свенска Дагбладет» от 21 декабря 2005 г., все меньше шведов хотели бы видеть свою страну участницей евро зоны. Согласно данным исследования, проведенного Центральным статистическим бюро Швеции, 49% шведов проголосовали бы против перехода страны на евро, 36% поддержали бы это решение, 15% - не определились. Разрыв между поддерживающими переход на евро и противниками увеличился почти в 2 раза по сравнению с результатами опроса в мае 2005 г. Не желая переходить на евро, 42% шведов поддерживают членство страны в ЕС, 35% - против.

3.3 Социальные налоги

Самые большие социальные налоги в Европе (около 47%) - это в Польше. Далее следуют Болгария - 44%, Россия - 35%, Швеция - 26% и Великобритания - 21%. Интересно сопоставить эти цифры с уровнем зарплат. В Польше, Болгарии и России они на порядок меньше зарплат в Швеции и Великобритании. А если к этому добавить, что социальные учреждения Швеции и Англии расходуют собранные деньги весьма рационально, то получается, что величина социальных налогов напрямую зависит от двух факторов - размера заработной платы и умения рационально тратить собранное. Там, где зарплаты велики и распоряжаться ими умеют достаточно квалифицированно, государству хватает на пенсии, больницы и пособия 20-25%. Там, где нет ни первого, ни второго, социальные сборы держатся на уровне 35-44%. Выходит, что тот же пенсионный фонд (ПФ) у нас, в России или Польше при низких зарплатах не может существовать без высоких (30-40%) отчислений. А для того чтобы зарплаты выросли, надо существенно «урезать» налоговые отчисления в социальные фонды. К настоящему времени в благополучной Швеции среди наемных работников сложилось весьма интересное правило, согласно которому для каждого работника хороший коллектив важнее высокой зарплаты. Таковы результаты опроса газеты с привлекательным названием «Трудовая жизнь», согласно которым самым важным для работника являются отношения с товарищами и коллегами по работе. Высокая зарплата оказалась лишь на 4-м месте по важности. На последнем месте по значимости оказался красивый и современный дизайн рабочего места. Чрезвычайно важно осознать, что политика интервенций и централизованная организация общества имеют довольно позднее происхождение. Не далее как в 1960 г. расходы государственного сектора не превышали средний (взвешенный) уровень в европейских странах Организации экономического сотрудничества и развития, т.е. около 31% от валового национального продукта (ВНП). Более того, хотя идея полной занятости поддерживалась шведским правительством с начала 30-х годов, на реально проводимой политике вплоть до послевоенного периода это обстоятельство сказывалось незначительно.

3.4 Регулирование рынка труда

Регулирование рынка труда не было введено вплоть до начала 70-х годов, а активная политика на рынке труда в более широком масштабе начала проводиться только лишь с конца 70-х годов, хотя концепция такой политики была разработана уже в 50-х годах. Государственные сбережения и предложения кредитов начали играть важную роль лишь с середины 60-х годов, во многом благодаря созданию государственных пенсионных фондов. Централизация в государственном секторе стала заметной вследствие вынужденного объединения 2000 муниципалитетов в 280, которое происходило с середины 50-х годов по 1975 год. Кроме того, от муниципалитетов все чаще требовалось улучшать как качество, так и количество предоставляемых услуг в соответствии со стандартами, определяемыми центральным правительством. Несмотря на то, что уже с 50-х годов установление заработной платы стало высокоцентрализованным, вплоть до конца 60-х годов, этот механизм с трудом использовался для смягчения дифференциации заработной платы, из-за так называемой политики «солидарности в заработной плате». Попытки перераспределить доходы с помощью постепенного увеличения высоких предельных налоговых ставок увенчались налоговой реформой 1971 года. В частном секторе централизация началась лишь после Второй мировой войны и происходила постепенно, зачастую поощряемая правительством. Взаимоотношения между представителями капитала (работодателями) и труда (наемными работниками) в Швеции часто описываются как высококооперативные, т.е. ориентированные на достижение согласия. Эта кооперация напоминает Сальтсьебаденское соглашение сторонников централизма 1938 года между Шведской федерацией профсоюзов и Шведской федерацией работодателей. Оно было направлено на мирное разрешение конфликтов, чтобы избежать государственного вмешательства в процессы на рынке труда.

Часто считается, что такое сотрудничество способствовало относительно низкому уровню забастовок и локаутов после Второй мировой войны.

Само по себе данное сотрудничество лишь с большой натяжкой можно рассматривать как проявление «корпоративности». Правительство практически не участвовало в этих процессах, если не считать «морального убеждения» и спорадических (хотя и не очень успешных) попыток осуществлять базирующуюся на налогах политику доходов. Однако, как и в некоторых других странах Западной Европы, в Швеции можно найти и чистые примеры корпоративности, если под этим понимать формализованное (административное) сотрудничество между частными организациями и государством. Например, многие «группы давления», отчасти как наследие Второй мировой войны, представлены в различных административных и судебных управлениях. Более того, разнообразные независимые организации, традиционно являвшиеся важным элементом гражданского общества, после Второй мировой войны постепенно становились финансово зависимыми от государства и его административных ведомств. Примерами могут служить - профсоюзы, организации арендаторов, культурные и образовательные организации, политические партии и средства массовой информации.

Профессиональные союзы подверглись самому сильному политическому и административному воздействию. В то же время они получили от государства существенные привилегии. В начале 70-х годов профсоюзы добились успеха в проталкивании выгодного им трудового законодательства, после того как они не получили желаемого в ходе централизованных переговоров с работодателями. Главным объяснением этого обстоятельства является их альянс с доминировавшей СДРП, которая находилась у власти большую часть времени, начиная с 1932 года. Таким образом, профсоюзы Швеции ведут активную борьбу на два фронта и нередко добиваются существенных успехов, максимально используя предоставленные им конституцией и правительством права. Амбиции профсоюзов в захвате власти достигли пика во второй половине 70-х годов, когда они предложили создать контролируемые ими финансируемые за счет налогов «фонды рабочих, получающих заработную плату», предназначенные для того, чтобы принять руководство над большей частью собственности шведских корпораций на рынке капиталов. В дополнение к властным амбициям профсоюзы мотивировали свои предложения стремлением не допустить резкого обогащения акционеров высокопроизводительных фирм в соответствии с принципом солидарности в установлении заработной платы, который, как полагали, удержит рост заработной платы в таких фирмах. В более общем виде эти предложения могут рассматриваться как одностороннее аннулирование подразумевавшегося «договора о сотрудничестве» между трудом и капиталом. Это внесло вклад в отчетливое ухудшение отношений между Федерацией профсоюзов и Федерацией работодателей в конце 70-х и начале 80-х годов. Впрочем, априори можно было заранее сказать, что иначе-то и быть не могло. Кто же добровольно в одностороннем порядке будет отказываться от своих привилегий. Особенно отчетливо это можно было наблюдать в период перестройки прав собственности в нашей стране в 90-е годы.

После горячих споров и значительных колебаний со стороны Социал-демократической рабочей партии смягченный вариант «фондов рабочих, получающих заработную плату», увязанный с общей государственной пенсионной системой, был принят в 1993 году, но затем эти фонды были ликвидированы несоциалистическим правительством в 1994 году. Ухудшению отношений между профсоюзами и ассоциациями работодателей способствовали также идеологические нападки, начавшиеся в начале 80-х годов, когда позиция Федерации работодателей сместилась в направлении большей ориентации на принципы свободного рынка. Ярче всего это ухудшение проявилось в усилившихся спорах между профсоюзами и ассоциациями работодателей относительно того, какие формы установления оплаты труда следует использовать, какой должна быть структура относительной заработной платы и, если серьезно говорить о более фундаментальных вещах, то - какой должна быть роль государства в обществе. Все это означает, что представление о Швеции как о стране с высоким уровнем согласия между профсоюзами, ассоциациями работодателей и правительством в действительности нельзя считать точным, особенно с середины 70-х годов. Правильнее было бы сказать, что после Второй мировой войны доминировал альянс между СДП и профсоюзами, входившими в Федерацию профсоюзов, хотя довольно часто возникали весьма существенные трения и разногласия внутри этого альянса.
Однако наиболее характерной чертой шведского государства благоденствия и благосостояния является то, что социальные услуги - такие, как уход за детьми или поддержка престарелых, обеспечиваются в основном за счет государства (фактически муниципалитетами или региональными властями), а не за счет семей или частного сектора, как в большинстве развитых стран. Это различие проявляется в том, что финансируемое за счет налогов потребление «социальных» услуг, в начале 90-х годов составляло в Швеции около 20% от ВНП по сравнению с 10% в среднем по ЕС. Во многом благодаря щедрой политике в области благосостояния совокупные расходы государственного сектора колебались с конца 70-х годов в интервале 60-70% ВНП. Для европейских стран ОЭСР данный показатель не превышал 45-50%. Из этих расходов на трансферты обычно приходилось 35-40 процентных пунктов и на государственное потребление 27-30%. Если выплаты измеряются как нетто-величина, т.е. из них вычитается подоходный налог, уплачиваемый получателями социальных пособий, то совокупные расходы государственного сектора как доля в ВВП в Швеции в начале 90-х годов были на 10% ниже, чем те же показатели, измеренные в валовых величинах. В нетто-измерении расходы государственного сектора в Швеции были примерно на том же уровне, что и в Бельгии, Дании и Нидерландах и в других странах.

Другим способом иллюстрации роли государственных расходов в Швеции является сравнение числа граждан, которые финансируются за счет налогов, с теми, кто финансируется рынком. В первую группу входят те, кто либо работает в государственном секторе (за исключением коммунальных служб и муниципальных корпораций), либо живет в основном за счет различных типов трансфертных платежей. В то время как в 1960 г. соотношение между этими двумя группами составляло 0,38, в 1990 г. оно достигло 1,51, а в 1995 году - 1,83.

По международным стандартам это очень высокое значение. Следует сказать также, что относительно раннее старение населения Швеции и резкое увеличение участия женщин в труде усилили фактор давления на правительство в направлении увеличения пенсий, субсидирования обеспечения престарелых и детей. Сильное влияние на политику правительства, которое оказывают организованные «группы власти», отражающие корпоративную структуру общества, является другим объяснением огромной экспансии расходов государственного сектора.

Данные исследований, сопоставляющих показатели различных стран, показывают, что подготовка и рассмотрение бюджета в Швеции вплоть до бюджетной реформы в середине 90-х годов велись более небрежно, чем в других развитых странах [1]. Однако, возможно, лучше всего резкую экспансию расходов государственного сектора можно объяснить тем, что конкурирующие политические партии предполагали приобрести популярность среди электората и различных «групп власти», в то время как негативные воздействия этого процесса на национальную экономику не были вполне очевидны.

Одним из показателей того, что мероприятия по созданию государства благосостояния и связанные с ними налоги способствовали сжатому распределению располагаемого дохода, служит то, что данное распределение является значительно более сжатым, чем распределение факторных доходов. Более того, домашние хозяйства (включая пенсионеров) с располагаемым доходом ниже уровня бедности, рассчитанного традиционным способом, т.е. составляющего 40-50% среднего дохода, соответствуют только одной пятой такого же показателя, рассчитанного на основе дохода до выплаты социальных трансфертов. Другим показателем важности перераспределений в государстве всеобщего благосостояния является тот факт, что распределение факторных доходов не расширялось в тот период, когда системы налогообложения и выплат стали более прогрессивными, т.е. в 60-е и 70-е годы. На самом деле, распределение факторных доходов также стало более сжатым. Среди исследователей этой области существует единое мнение, что выравнивание факторных доходов было результатом как рыночных сил (особенно увеличения предложения хорошо образованной рабочей силы), так и политики солидарности в установлении заработной платы, проводимой шведскими профсоюзами. Так политика смогла частично повлиять на выравнивание доходов, поскольку проводилась в условиях централизованного установления заработной платы. В действительности эту систему следовало бы охарактеризовать как «многоэтажное» установление заработной платы - с последовательными торгами по заработной плате на централизованном, отраслевом уровнях и на уровне предприятий. Попытки профсоюзных представителей, вовлеченных в переговоры по зарплате на централизованном уровне, уменьшить различия в размере заработной платы оставались более или менее безуспешными вследствие последовательных торгов на более низких уровнях.

3.5 Политика и стратегия формирования оплаты труда

В 60-е годы политика солидарности в установлении заработной платы в основном была направлена на то, чтобы сократить различия в ее размере для работников приблизительно одного уровня подготовки и умений, занятых в различных производственных секторах. Был провозглашен лозунг «одинаковая плата за одинаковую работу». Впоследствии, особенно на протяжении 70-х годов, цели изменились в сторону уменьшения различий в заработной плате по всем направлениям; скрытым лозунгом этого периода (в несколько утрированном виде) стало требование «одинаковой платы за любую работу». Другими словами об этом можно сказать, что цели изменились от «справедливости» до «равенства». Различия в заработной плате между мужчинами и женщинами были также значительно сокращены. В 1968 г. женщины зарабатывали примерно на 23% меньше, чем мужчины сопоставимых возрастов и образования. К середине 80-х годов разрыв сократился до 11%. На этом уровне он сохраняется до сих пор [2]. Имеющийся разрыв связан скорее с различиями в занятиях и условиями работы мужчин и женщин, чем с различиями в оплате одинаковых занятий и условий работы. Мероприятия по созданию государства всеобщего благосостояния имели, конечно, более широкие социальные последствия, нежели улучшение экономической безопасности и влияние на распределение доходов. Например, трущобы, являющиеся рассадниками преступности во многих городах США и Великобритании, в Швеции найти трудно, их тут даже меньше, чем в других странах европейского континента. Именно развитие элементов государства всеобщего благосостояния повлияло на это различие, даже если только весьма незначительная часть программ совокупных государственных расходов специально предназначена для людей с очень низкими доходами. Однако, в 80-е и 90-е годы физическое и социальное окружение некоторых шведских пригородов начало ухудшаться. Особенно это коснулось тех из них, где расположены скопления муниципального жилья и недавних мигрантов. Вероятно, мероприятия по созданию государства всеобщего благосостояния имели значительные последствия для экономического роста, экономической эффективности и макроэкономической стабильности.

С начала процесса индустриализации в Швеции, примерно с 1870 г. и вплоть до 1950 г., рост производительности был одним из наиболее высоких в мире, возможно, самым высоким [3]. На протяжении «золотого века» мировой экономики в период с 1950 по 1970 гг. рост производительности также оставался довольно высоким. В течение этого времени ВВП в расчете на человеко-час в Швеции увеличивался на 4,2% в год, в странах ОЭСР - в среднем на 4,46% [3, с. 212]. Различие между Швецией и странами ОЭСР в 1950-1970 гг. исчезает, если исключить из рассмотрения Западную Германию и Японию - страны, экономика которых была перестроена после поражения во Второй мировой войне.

Пытаясь объяснить относительно высокий экономический рост в Швеции на протяжении целого столетия (1870-1970 гг.), обычно подчеркивают экономическую активность страны, благоприятное развитие условий торговли, свободу предпринимательства, стабильные правила игры, значительные инвестиции в инфраструктуру, крупные и охватывающие широкие сферы инвестиции в человеческий капитал (практически все население Швеции было грамотным уже в конце XIX в.), относительный социальный мир и жизнеспособное гражданское общество. Это означает, что либеральная, плюралистическая и внешне ориентированная страна, в которой правительство сосредоточено на физической и институциональной инфраструктуре и инвестициях в человеческий капитал, вполне может поддерживать относительно высокий рост производительности. Помогло, вероятно, и то обстоятельство, что Швеции удалось остаться в стороне во время обеих мировых войн. Таким образом, Швеция стала относительно богатым обществом еще до возникновения особой шведской модели. Необходимо также отметить, что на ранних стадиях построения государства всеобщего благосостояния, в 50-е и 60-е годы, рост удельного веса государственных расходов в ВВП с 30% до 45% оказался вполне совместим с довольно высокими темпами роста производительности. Подобно некоторым другим странам с относительно высоким ВВП на душу населения в 1970 г. (например, США и Швейцарии) в Швеции рост производительности труда в последующие годы оказался менее впечатляющим. Рост ВВП на одного занятого в течение 1970-1996 гг. составлял 1,45% в год, в то время как в среднем по странам ОЭСР значение этого показателя составило 1,73%, а в европейских странах ОЭСР - 2,02%. Расхождение увеличивается, если рост производительности труда измеряется в ВВП на душу населения. Таким образом, в то время как в странах ОЭСР ВВП на душу населения за 1970-1995 гг. вырос примерно на 60%, в Швеции он увеличился на 37%.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13