Неосторожная вина

Неосторожная вина

План

1. Понятие вины по российскому уголовному праву и ее формы.

2. Преступное легкомыслие, его интеллектуальный и волевой моменты.

Ограничение легкомыслия от косвенного умысла.

3. Небрежность, ее психологическое содержание. Критерии преступной

небрежности, отличие от невиновного причинения вреда (казуса).

Введение

Провозглашение Конституцией РФ (статья 1) в России одной из главных

задач - построение демократического правового государства с неизбежностью

породило необходимость совершенствования правового регулирования

общественных отношений, законодательства и практики его применения. Это в

полной мере охватывает и отрасль уголовного права. На протяжении нескольких

последних лет устойчивой тенденцией уголовно-правовой политики государства

является гуманизация, выражающаяся в декриминализации ряда деяний,

сокращении возможностей применения смертной казни, упразднении некоторых

видов наказаний и режимов лишения свободы, снижении верхнего предела

санкций отдельных статей Уголовного кодекса РФ и так далее. Многие из

современных уголовно-правовых идей и воззрений нашли свое законодательное

закрепление в Конституции РФ и Уголовном кодексе 1996 года и в их числе

институт вины. Так, статья 49 Конституции РФ провозглашает: "1. Каждый

обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его

виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке

и установлена вступившим в законную силу приговором суда. 2. Обвиняемый не

обязан доказывать свою невиновность. 3. Неустранимые сомнения в виновности

лица толкуются в пользу обвиняемого".[1] Однако практика безмолвствует,

высшие судебные инстанции в течение нескольких десятилетий не посвятили

такой важнейшей проблеме, как установление и доказывание вины, ни одного

постановления.

Таким образом, сложилась достаточно парадоксальная ситуация. С

одной стороны, принцип вины, виновной ответственности провозглашается одним

из основополагающих, фундаментальных, а, с другой - он не находит

соответствующего отражения в практике применения закона, и потому, по сути,

остается больше декларацией, чем реальным "инструментом" уголовного права.

Следует заметить, что до настоящего времени нашей уголовно-правовой наукой

не выработано приемлемой концепции субъективного вменения, позволяющей

перевести принцип виновной ответственности в практическую плоскость. На мой

взгляд, отсюда вытекает сложность и многообразие проблем, связанных с

неосторожной преступностью, их выделением в отдельную, самостоятельную

классификационную группу.

В настоящее время продолжает много внимания уделяться дисбалансу

мнений по проблеме установления и доказывания вины, в том числе

ответственности и наказания за неосторожность. В институте вины

многоаспектность делает проблему преступной неосторожности одной из

наиболее актуальных, недостаточно изученных, сложных и противоречивых

криминологических и социально-правовых проблем.

Анализу обозначенной проблемы посвящена данная работа, в которой

использован доступный теоретический и нормативный материал, анализ судебной

практики последних лет.

1. Понятие вины по российскому уголовному праву и ее формы

В современной уголовно-правовой теории принято различать следующие

концепции вины: теория опасного состояния, когда вина лица за совершенное

деяние подменяется опасностью личности как таковой, а само деяние

воспринимается как проявившийся симптом такого опасного состояния;

оценочная (нормативная), когда вина лица за совершенное деяние сводится к

оценочной характеристике ее судом; психологическая, представляющая собой

внутреннее субъективное (одобрительное) отношение лица к своим общественно

опасным и противоправным действиям и вредным последствиям совершения

преступления.

Представляется, что именно последняя теория дает возможность

привлекать к уголовной ответственности за совершенное деяние. Более того, в

течение последних лет она является общепризнанной в теории и на практике.

При этом вина лица всегда материализуется в совершении определенных

общественно опасных действий (бездействия), а объективные признаки

преступления выступают в единстве с его субъективными признаками.

Вместе с тем вину как психологическую категорию не следует

отождествлять с виновностью, хотя это и стремились доказать отдельные

специалисты (например, Б.С.Утевский). Доказать виновность лица означает

установить в его действиях (бездействии) наличие конкретного состава

преступления. В этом смысле определение субъективной стороны преступления

есть завершающий момент установления состава преступления в действиях лица

и, следовательно, в решении вопроса о его виновности. Специфическая

особенность субъективной стороны преступления состоит в том, что она не

только предшествует исполнению преступления, формируясь в виде мотива,

умысла, плана преступного поведения, но и сопровождает его от начала до

конца преступных деяний, представляя собой своеобразный самоконтроль за

совершаемыми действиями.

Поэтому в широком смысле субъективная сторона преступления, не

переставая быть субъективным отношением к содеянному, понимается рядом

ученых как проявление негативной установки личности, обусловленной

социальной средой, а также выработанными у личности ценностными

ориентациями и отдельными антисоциальными мотивами поведения. Такой аспект

субъективной стороны служит основанием для разработки общих и специальных

профилактических мер по предотвращению созданных субъективных причин

совершения преступления.

В содержание вины входит психический процесс, происходящий в сознании

преступника при совершении преступления и заключающийся в определенном

психическом отношении лица к общественно опасному деянию и его

последствиям. В конечном счете он образует субъективную сторону

преступления. Исследуя обстоятельства дела, суд дает оценку психическому

отношению субъекта к совершенному им деянию, а также личности виновного.

Таким образом, оценочный момент в определении вины, не изменяя ее сущности,

помогает раскрыть социально-политическое содержание вины, отражающее

антиобщественную установку и ориентацию преступника.[2] Установление вины

лица позволяет выяснить причины выбора субъектом преступного варианта

поведения, способа совершения действий и использования внешних условий их

совершения, то есть определить степень субъективного контроля преступного

поведения.

Психологический механизм входит в структуру любой индивидуально-

волевой деятельности. Он включает мотивацию поведения, имеет универсальное

значение, в том числе применительно к преступным видам поведения.

Взаимосвязь психологического механизма и субъективной стороны преступления

проявляется в определенной общности их структур, состоящих из составных

причин определенного поведения, его волевого контроля, субъективного

отношения к содеянному и наступившим результатам. Представляется, что

уголовно-правовое значение имеет лишь третий блок субъективной стороны.

Психологическое содержание вины включает в себя определенное состояние

сознания и воли лица, что находит выражение в законодательном определении

форм вины – умысла и неосторожности. Психологическое содержание вины не

может не включать в себя такие элементы психической деятельности, как

мотив, цели и эмоции. В теории уголовного права общепризнанно, что без их

установления невозможно выявить социально-политическую сущность вины

(психическое отношение к содеянному), а также установить степень вины.

Мотивация как один из обязательных компонентов вины имеет важное

значение для уяснения ее сущности, для характеристики отношения лица к

социальным ценностям и, следовательно, для характеристики его социальной

ориентации. Вместе с тем было бы необоснованным отождествлять

криминологическую категорию - мотивацию преступного поведения - с уголовно-

правовым понятием мотива, когда мотив, то есть побуждения, которыми

руководствуется лицо, совершая преступление, является факультативным

признаком субъективной стороны, превращаясь лишь в случаях, указанных в

Особенной части Уголовного кодекса РФ, в признак обязательный либо

изменяющий квалификацию.

Однако выявление мотива, который обуславливает действия преступника,

весьма существенно. Представляется, что нельзя понять отношение субъекта к

последствиям своего деяния без анализа мотивационного момента (см.,

например, статью 314 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, указывающую на

значение "характера вины, мотивов и последствий преступления"). Именно

поэтому уголовно-процессуальное законодательство, устанавливая перечень

обстоятельств, подлежащих доказыванию (предмет доказывания), предписывает

судам во всех случаях устанавливать мотивы преступления (статья 68 Уголовно-

процессуального кодекса РСФСР).

Эмоциональный компонент человеческой психики является обязательным

элементом каждого поступка человека, в том числе и преступления.

Законодатель не включает эмоции в определение форм вины, однако они входят

в содержание психического отношения, составляющего вину. Эмоции (чувства,

аффекты) проявляются как реакции, вызванные внезапными обстоятельствами,

как эмоциональное состояние. Эмоции – это психическое отражение в форме

непосредственного пристрастного переживания жизненного смысла явлений и

ситуаций.

В преступном поведении эмоции играют роль мотива (ненависть, страх,

жестокость); фона, на котором протекают интеллектуальные и волевые

процессы; аффекты – сильного и относительно кратковременного эмоционального

состояния, связанного с резким изменением важных для субъекта жизненных

обстоятельств, способного породить преступление.

Каждое преступление имеет свои особенности, свой психологический

механизм, в котором играют различную роль интеллектуальный, волевой и

эмоциональные компоненты. Психологический механизм преступления, как и

любого поведения человека, можно представить в сжатом виде следующей

схемой: от потребности человека к нужде в чем-то и возникновению

осознанного интереса к чему-либо или предмету, способному его

удовлетворить, что порождает мотив и цель его дальнейшей деятельности.

В законодательной формулировке (статьи 25, 26 Уголовного кодекса РФ)

форм вины (умысла и неосторожности) нет упоминаний о мотиве, цели и

эмоциях. Однако, это не означает, что эти компоненты не входят в содержание

вины. Они присущи любому поведению человека. Мотив, цель, эмоции,

характеризуя психическую деятельность виновного в связи с совершением

преступления, составляют субъективную сторону преступления, проявляясь

через умысел и неосторожность. Правильное установление мотива, цели и

эмоций позволяет определить должную степень вины, то есть количественную

характеристику социальной сущности вины, которая определяется совокупностью

формы и содержания вины с учетом всех особенностей психического отношения

лица к объективным обстоятельствам преступления и его субъективных,

психологических причин. Степень вины определяется степенью отрицательного

отношения лица к интересам личности, общества, проявленного в совершенном

преступлении.

Степень вины конкретного лица в совершении определенного преступления

является непосредственным выражением меры искажения ценностных ориентаций

виновного. Учитывая, что степень вины является количественным выражением

отрицательного отношения лица к интересам личности и общества, а также

показателем искажения ценностных ориентаций виновного, установление ее

обуславливает различную меру порицания лица, меру его ответственности.

Определение наличия и степени вины способствует объективному решению

вопроса об ответственности и наказуемости виновного.

В описание тех или иных видов преступлений, предусмотренных Особенной

частью Уголовного кодекса РФ, всегда входит определенная форма вины.

Поэтому формы вины, в плане общего учения о преступлении, именуются

обязательными признаками. Остальные компоненты вины (мотив, цель, эмоции)

предусматриваются редко при описании видов преступлений, что позволяет их

отнести к факультативным признакам.

Между тем в юридической литературе распространено мнение о том, что

мотивы, цели и эмоции должны быть вынесены за пределы вины. Применительно к

неосторожным преступлениям эти компоненты психической деятельности субъекта

вообще игнорируются.[3] В этой связи обоснованным следует признать мнение,

высказанное в теории уголовного права: отрицание мотива в неосторожных

преступлениях «является отрицанием волевого содержания самих преступных

актов, так как воля без мотива не существует».[4] Однако, при этом следует

учитывать, что связь мотива и целей с преступными последствиями при

неосторожных преступлениях в отличие от умышленных носит более

опосредованный характер, ибо здесь субъект может ставить правомерные цели и

действовать из «лучших» побуждений. Именно поэтому их выявление важно для

установления вины и индивидуализации наказания. Следует лишь более точно

подходить к терминологии мотивов. Поэтому-то в теории уголовного права

мотивы в неосторожных преступлениях справедливо называются не «мотивами и

целью преступления», а «мотивами и целью поведения» лица, совершившего

неосторожное преступление.[5] Выявление мотивов и целей помогает

установлению конкретной формы вины при квалификации тех или иных

преступлений, характера общественной опасности содеянного и личности

виновного, причин и условий, способствующих преступлению. Без этого трудно

определить степень вины и, следовательно, индивидуализировать

ответственность и наказание.

В связи с изложенным общественная опасность преступления в социальном

и уголовно-правовом смысле в значительной мере характеризуется его

субъективной стороной. Этим объясняется то, что субъективная сторона

преступления, включая вину обвиняемого и мотивы преступления, является

также объектом исследования теории уголовного процесса, где она

рассматривается как один из элементов предмета доказывания по делу и

предъявляемого лицу обвинения. Следует отметить, что в уголовно-правовой

теории в понятии «субъективная сторона преступления» обобщаются лишь те

элементы психологического механизма совершенного преступления, которые

юридически значимы по делу и выступают в качестве признаков состава

преступления. Другие субъективные элементы, которые имеют значение для

мотивации и регуляции преступного события, но в силу закона не

оговариваются, в правовое понятие субъективной стороны преступления не

входят.

Законодательные определения форм вины (умысла и неосторожности) не

включают в себя названных выше компонентов, ограничиваясь лишь указанием на

состояние сознания и воли лица. Это объясняется, во-первых, тем, что мотив,

цель и эмоции присущи любому человеческому поведению, в том числе и

преступному. «Во-вторых, - отмечает Г. А. Кригер, - отсутствие указаний на

эти компоненты в законодательных определениях форм вины обусловлено

соотношением категорий (понятий) формы и содержания, структурой элементов,

их образующих, и их функциональной ролью и назначением в уголовном

законодательстве как единой сложной системе».[6]

Главным элементом субъективной стороны, необходимым для установления

преступления, выступает вина в виде умысла или неосторожности. При таком

подходе содержанием вины является категория, отражающая взаимосвязанные

компоненты психической деятельности субъекта, которые составляют его

отношение к совершаемому общественно опасному деянию. Под формой же вины

понимается выражение внутренней связи и способа организации взаимодействия

компонентов как между собой, так и с внешними условиями, с объективной

стороной преступления. А это, в свою очередь, означает, что названные

обязательные компоненты психологического содержания вины должны быть

установлены во всех случаях совершения как умышленных, так и неосторожных

преступлений. Даже с учетом того, что психологические механизмы умышленного

и неосторожного преступного акта принципиально различны, в теории

уголовного права вина как психическое отношение к содеянному

рассматривается в понятиях, относящихся к различным сферам психики

личности: в качестве элементов сознания и в качестве элементов воли.

Деление вины на формы имеет большое практическое значение. С их

помощью законодатель и следственно-судебные органы отграничивают виновные

действия от невиновных, умышленные от неосторожных и соответственно

дифференцируют их на преступления небольшой тяжести, средней тяжести,

тяжкие и особо тяжкие. Формы вины в некоторых преступлениях либо

указываются в диспозициях статей Особенной части Уголовного кодекса РФ

(например, в статьях 105, 109, 111, 112, 115, 118), либо подразумеваются

(например, в статьях 116, 117, 119, 121, 123, 124). Форма вины не

указывается, когда характер действий, а в ряде случаев и цель

свидетельствуют о том, что данное преступление может быть совершено только

умышленно (статьи 125, 126, 127, 129, 131, 132).[7]

Четкое законодательное закрепление принцип вины впервые получил в

статье 5 Уголовного кодекса РФ в 1996 году, согласно которой уголовной

ответственности подлежит лицо только за те общественно опасные деяния

(действия, бездействия) и наступившие общественно опасные последствия, в

отношении которых установлена его вина. Данная правовая норма категорически

запрещает объективное вменение, что означает - вина является необходимой

субъективной предпосылкой уголовной ответственности и наказания, уголовной

ответственности без вины быть не может и за невиновное (случайное)

причинение любого вреда при отсутствии вины лица применение ее не

допускается.

Законодательное закрепление принципа вины (виновной ответственности)

имеет большое политическое, нравственное и юридическое значение. Данный

принцип закрепляет традиционный для уголовного права принцип субъективного

вменения (принятый судебной практикой) и фиксирует исключение возможности

объективного вменения. Принцип субъективного вменения - это реализуемый в

практике применения уголовного закона принцип виновной ответственности.

Само же понятие субъективного вменения, освобожденное от смысловой нагрузки

такой общенаучной категории как принцип, приобретает отчетливо выраженное

функциональное, прикладное значение и может быть определено следующим

образом: субъективное вменение - это основанная на принципе виновной

ответственности и осуществляемая в рамках уголовного судопроизводства

деятельность субъектов применения уголовного закона по установлению,

фиксации и точной уголовно-правовой и социально-нравственной оценке

процессов отражения в сознании субъекта социальных, юридических и

Страницы: 1, 2, 3, 4