Экскурсия по булгаковской Москве

существовавшие в 20-е – начале 30-х годов литературные и драматические

союзы. Помимо МАСТКОМДРАМа, это РАПП (Российская Ассоциация Пролетарских

Писателей), МАПП (Московская Ассоциация Пролетарских Писателей) и другие,

ориентированные на поддержку постулатов коммунистической идеологии в

литературе и искусстве.

Некоторыми чертами портрета Берлиоза напоминает известного поэта,

автора антирелигиозных стихов, в том числе "Евангелия от Демьяна", Демьяна

Бедного (Ефима Алексеевича Придворова) (1883-1945). Как и Бедный, Берлиоз

"был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в

руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров

очки в черной роговой оправе". К портрету автора "Евангелия от Демьяна"

здесь добавлены роговые очки, а традиционная для Бедного шляпа пирожком из

зимней по сезону превращена в летнюю (хотя летние головные уборы обычно так

не называют).

Роговые же очки связывают Берлиоза не только с подобным ему мнимым

иностранцем в Торгсине, но и с еще одним реальным прототипом –

председателем РАППа Леопольдом Леонидовичем Авербахом (1903-1939). Намек на

эту фамилию в завуалированной форме, присутствует в эпизоде, когда Воланд

угощает Берлиоза и Бездомного именно тем сортом папирос, каковой желает

Бездомный – "Нашей маркой". В связи с этим возникает ассоциация со сценой в

погребе Ауэрбаха из "Фауста" (1808-1832) великого немецкого поэта Иоганна

Вольфганга Гёте (1749-1832), где Мефистофель мгновенно предоставляет

посетителям тот сорт вина, который они желают. Здесь надо иметь в виду

практическое тождество фамилий Авербах и Ауэрбах.

В "Новом завете без изъяна евангелиста Демьяна" Д. Бедного,

опубликованном в "Правде" в апреле-мае 1925 г., финал звучал следующим

образом:

Точное суждение о Новом завете: Иисуса Христа никогда не было на

свете.

Так что некому было умирать и воскресать, не о ком было Евангелия писать.

Точно так же Берлиоза убеждает Ивана Бездомного, что "главное не в

том, каков был Иисус, плох ли, хорош ли, а в том, что Иисуса-то этого, как

личности, вовсе не существовало на свете и что все рассказы о нем – простые

выдумки, самый обыкновенный миф". Кстати, в булгаковском архиве сохранились

вырезки из "Правды" с фельетонами Д. Бедного.

В «Мастере и Маргарите» Булгаков не ограничивается параллелями с

событиями и условиями своей собственной жизни, но отражает различные

общественно-литературные явления того времени. В этой связи стоит упомянуть

о литературных модах советской эпохи, нашедших отражение в романе.

Всякого рода сокращения (аббревиатуры) были в большой моде в 1914 –

1940 гг., – это была своеобразная «болезнь языка». Слово МАССОЛИТ,

придуманное Булгаковым, стоит в одном ряду с такими реальными

аббревиатурами, как ВАПП или МАПП (Всесоюзная, и Московская ассоциации

пролетарских писателей), МОДПИК (Московское общество драматических

писателей и композиторов) и Масткомдрам (Мастерская коммунистической

драматургии) и т. п.

Иван Николаевич Понырев, пишущий «чудовищные» стихи под псевдонимом

Бездомный (в ранних редакциях – Антоша Безродный, Иванушка Попов, Иванушка

Безродный), типичен для эпохи, как и его псевдоним, образованный по

популярному идеологическому шаблону: Максим Горький (Алексей Пешков),

Демьян Бедный (Ефим Придворов), Голодный (Эпштейн), Беспощадный (Иванов),

Приблудный (Овчаренко) и т. п. В нем видят черты многих лиц: Д. Бедного,

Безыменского, Ив. Ив. Старцева и др.

Антирелигиозные поэмы, стихи, карикатуры и т. п. имели тогда и

позже также широчайшее распространение. Видное место в литературе этого

рода занимала продукция Д. Бедного, опубликовавшего в 1925 г. свой «Новый

завет без изъяна евангелиста Демьяна», написанный, по утверждению автора, в

«страстную седмицу». Такое приурочение подобных вещей к религиозным

праздникам было обычным приемом антирелигиозной пропаганды. Именно к

наступающей Пасхе и заказал Берлиоз поэму Бездомному. Бездомный дал в поэме

отрицательный портрет Иисуса Христа, как и Д. Бедный: «лгун, пьяница,

бабник».

Таким образом, мы видим, как тяжелые личные, творческие и

политические условия, в которых находился Булгаков, работая над романом,

нашли отражение в тексте произведения.

Патриаршие пруды и события романа, с ними связанные

Итак, перед нами знаменитые Патриаршие пруды, в пределах которых

начинается действие романа «Мастер и Маргарита». Сейчас Патриаршие пруды –

излюбленное место отдыха московских и приезжих поклонников творчества

Булгакова.

«В час жаркого весеннего заката на Патриарших прудах появились двое

граждан.»

С 1918 г. шло массовое переименование городов, улиц и т. п. К 1972

г. в Москве сохранилось только 693 названия из 1344, указанных в

путеводителе 1912 г. Это было стирание памяти о прошлом. Для позиции

Булгакова и стиля его книги существенно использование старых названий. Эти

старые названия приводятся с указаниями новых замен, хотя после 1987 г.

некоторые из них восстановлены. В древности это место называлось Козье

Болото (след остался в названиях Козихинских пер.); в XVII в. здесь была

слобода, принадлежавшая патриарху Филарету, – отсюда и название трех прудов

(ср. Трехпрудный пер.), из которых в настоящее время остался лишь один.

Таким образом, в самой топонимике сочетаются темы бога и дьявола

(Патриаршие пруды – Козье Болото).

Здесь происходит знакомство героев романа с дьяволом, прибывшем в

Москву и странный спор последнего с героями о существовании бога и дьявола.

Берлиоз и Бездомный признаются Воланду, что они, как и большинство

советских граждан, «сознательно и давно перестали верить сказкам о боге».

Но, в конце концов, спор оканчивается тем, что Берлиозу предъявлено

последнее в его жизни и самое веское доказательство бытия божия. Воланд

предсказывает Берлиозу очень скорую гибель посредством отрезания головы

простой советской женщиной-комсомолкой. Так и происходит: Берлиоз попадает

под трамвай, который ведет женщина, и лишается головы. В этом повинна

Аннушка, которая разлила масло на спуске к трамваю, разбив банку о крыло

турникета. В. Левшин, живший в 20-е годы в одной квартире с Булгаковым,

полагает, что прототипом «чумы Аннушки» послужила их «домработница Аннушка

– женщина сварливая, вечно что-нибудь роняющая и разбивающая, скорее всего

по причине своего кривоглазия (левый, затянутый бельмом глаз Аннушки

полуприкрыт парезным веком)».

Смерть Берлиоза

Предсказание Воландом гибели Берлиоза сделано в полном соответствии

с канонами астрологии. Сатана отмечал наличие Меркурия во втором доме

эклиптики. Это означало, что председатель МАССОЛИТа счастлив в торговле.

Берлиоз действительно ввел торгующих в святой храм литературы и

удачлив в коммерции – получении материальных благ в обмен на убеждения и

отказ от свободы творчества (его последние минуты озаряет мечта о поездке

на отдых в Кисловодск). За это следует наказание.

В редакции 1929 г. Воланд применительно к Берлиозу подчеркивал, что

"луна ушла из пятого дома" (в окончательном тексте осталось неопределенное

"луна ушла..."). Это указывало на отсутствие у Берлиоза детей, т. е. прямых

наследников. Действительно, единственным его наследником остается киевский

дядя, которому Воланд и предлагает дать телеграмму. Несчастье в шестом

доме, о котором говорит сатана, означает неудачу в браке, и действительно,

как выясняется в дальнейшем, супруга Берлиоза сбежала в Харьков с

балетмейстером. Седьмой дом, куда в этот вечер перемещается светило,

связанное с Берлиозом – это дом смерти. Поэтому председатель МАССОЛИТа

гибнет под колесами трамвая сразу после разговора с дьяволом.

Предсказание судьбы Берлиоза может быть соотнесено с романом

немецкого романиста-мистика Эрнста Теодора Амадея Гофмана (1775-1822)

"Эликсир сатаны" (1815-1816), где рассказчик приглашает читателя разделить

его общество на каменной скамье под сенью платанов: "С томлением

неизъяснимым смотрели бы мы с тобой на синие причудливые громады гор". Он

утверждает, что "наши, как мы их обычно именуем, грезы и фантазии являются,

быть может, лишь символическим откровением сущности таинственных нитей,

которые тянутся через всю нашу жизнь и связывают воедино все ее проявления;

я подумал, что обречен на гибель тот, кто вообразит, будто познание это

дает ему право насильственно разорвать тайные нити и схватиться с сумрачной

силой, властвующей над нами".

Воланд предупреждает Берлиоза об этих "таинственных нитях", над

которыми человек не властен: "...Тот, кто еще недавно полагал, что он чем-

то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и

все окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают

его в печи. А бывает и еще хуже: только что человек соберется съездить в

Кисловодск... пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может,

потому что неизвестно почему вдруг возьмет – поскользнется и попадет под

трамвай! Неужели вы скажете, что это он сам собой управил так? Не

правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой?".

Председатель МАССОЛИТа, который отрицает существование и Бога, и

дьявола и не привык к необыкновенным явлениям, обречен на гибель, поскольку

самонадеянно вообразил, что его поверхностные знания в области

христианства, почерпнутые из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона,

дают основание пренебрегать знамениями судьбы. К тому же Берлиоз так и не

узнал, кто был перед ним на Патриарших.

Эпизод с отрезанной головой Берлиоза имеет множество литературных

параллелей, начиная от усекновения головы Иоанна Крестителя. Тут можно

назвать, в частности, и готический роман английского писателя Чарльза

Мэтьюрина (1782-1824) "Мельмот-скиталец" (1820), ставший важным источником

линии, связанной с помещением поэта Ивана Бездомного в сумасшедший дом. У

одного из героев Мэтьюрина, Стентона, очутившегося в психиатрической

лечебнице, там "оказались два пренеприятных соседа", один из которых

постоянно распевал оперные куплеты, а другой, прозванный "Буйной головой",

все время повторял в бреду: "Руфь, сестра моя, не искушай меня этой

телячьей головой (здесь имелась в виду голова казненного в 1649 г. в ходе

Пуританской революции английского короля Карла I (1600-1649), из нее

струится кровь; молю тебя, брось ее на пол, не пристало женщине держать ее

в руках, даже если братья пьют эту кровь".

Во время Великого бала отрезанная женщиной-вагоновожатой голова

Берлиоза превращается в чашу, к которой "прикасается женщина" – Маргарита.

Она пьет из черепа Берлиоза кровь, превратившуюся в вино, причем Фагот

убеждает Маргариту: "Не бойтесь, королева, кровь давно ушла в землю. И там,

где она пролилась, уже растут виноградные гроздья".

Отрезанная голова Берлиоза заставляет также вспомнить "Голову

профессора Доуэля" (1925) известного русского писателя-фантаста Александра

Романовича Беляева (1884-1942). Мари Лоран, героиня этого рассказа, в 1937

г. переработанного в роман, видит в лаборатории профессора Керна голову

Доуэля, прикрепленную к квадратной стеклянной доске, причем "голова

внимательно и скорбно смотрела на Лоран, мигая веками".

У Булгакова на Великом балу у сатаны "веки убитого приподнялись, и

на мертвом лице Маргарита, содрогнувшись, увидела живые, полные мысли и

страдания глаза". Доуэль, как и Берлиоз, сначала умер (от астмы), а потом

его голова, как и голова председателя МАССОЛИТа, была воскрешена, чтобы

помогать в дьявольских опытах профессору Керну.

В "Мастере и Маргарите" голова Берлиоза воскресла лишь затем, чтобы

выслушать окончание доказательства Воланда, начатого гибелью литератора под

трамваем на Патриарших прудах: "Все сбылось, не правда ли? – продолжал

Воланд, глядя в глаза головы, – голова отрезана женщиной, заседание не

состоялось, и живу я в вашей квартире. Это – факт. А факт – самая упрямая в

мире вещь. Но теперь нас интересует дальнейшее, а не этот уже совершившийся

факт. Вы всегда были горячим проповедником той теории, что по отрезании

головы жизнь в человеке прекращается, он превращается в золу и уходит в

небытие. Мне приятно сообщить вам, в присутствии моих гостей, хотя они

служат доказательством совсем другой теории, о том, что ваша теория солидна

и остроумна. Впрочем, ведь все теории стоят одна другой. Есть среди них и

такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Да сбудется же это!

Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы

превращаетесь, выпить за бытие".

Берлиозу не дано "жизни в смерти" не столько из-за его неверия

(ведь на Великом балу у сатаны в реальность дьявола он, кажется, поверил),

сколько по причине того, что после председателя МАССОЛИТа, в отличие от

Мастера, не осталось на Земле ничего нетленного. У Беляева мозг гениального

Доуэля способен существовать и без телесной оболочки. А для Берлиоза жизнь

заключена лишь в материальных благах, и существование его головы (или души)

без тела теряет всякий смысл.

Совпадает и целый ряд деталей у Беляева и Булгакова. Профессор

Доуэль, очнувшись, видит, что его голова лежит на кухонном столе, а рядом,

на более высоком прозекторском столе покоится его обезглавленное тело с

вскрытой грудной клеткой, из которой извлечено сердце. Точно так же в

"Мастере и Маргарите" в прозекторской мы видим на одном столе отрезанную

голову Берлиоза, а на другом – его тело с раздавленной грудной клеткой.

Керн, которому для своих опытов нужно достать пару трупов,

рассуждает почти так же, как Воланд в беседе с Михаилом Александровичем:

"Каждый день с непреложностью закона природы в городе гибнет от уличного

движения несколько человек, не считая несчастных случаев на заводах,

фабриках, постройках. Ну и вот эти обреченные, жизнерадостные, полные сил и

здоровья люди сегодня спокойно уснут, не зная, что их ожидает завтра.

Завтра утром они встанут и, весело напевая, будут одеваться, чтобы идти,

как они будут думать, на работу, а на самом деле – навстречу своей

неизбежной смерти. В то же время в другом конце города так же беззаботно

напевая, будет одеваться их невольный палач: шофер или вагоновожатый. Потом

жертва выйдет из своей квартиры, палач выедет из противоположного конца

города из своего гаража или трамвайного парка. Преодолевая поток уличного

движения, они упорно будут приближаться друг к другу, не зная друг друга,

до самой роковой точки пересечения их путей. Потом на одно короткое

мгновение кто-то из них зазевается – и готово. На статистических счетах,

отмечающих число жертв уличного движения, прибавится одна косточка. Тысячи

случайностей должны привести их к этой фатальной точке пересечения. И тем

не менее все это неуклонно совершится с точностью часового механизма,

сдвигающего на мгновение в одну плоскость две часовые стрелки, идущие с

различной скоростью".

Точно так же Воланд предсказывает Берлиозу, что его невольным

палачом будет "русская женщина, комсомолка" – вагоновожатая трамвая, а не

враги-интервенты, как заученно думает председатель МАССОЛИТа. Различие

между романами Беляева и Булгакова оказывается в том, что "Голова

профессора Доуэля" – это научная фантастика, а "Мастер и Маргарита" –

волшебная фантастика. Поэтому у Беляева есть подробное объяснение, с

помощью каких приспособлений может существовать отдельно от тела голова

умершего профессора, а сама случайная гибель человека трактуется как

статистическая закономерность.

У Булгакова же гибель Берлиоза и пропажа его головы, вновь

появляющейся и оживающей только на Великом балу у сатаны, представлена как

результат деятельности потусторонних сил. Ее превращение в чашу-череп, из

которой пьют кровь, ставшую вином, происходит в точном соответствии с

законами шабаша.

В подготовительных материалах к первой редакции романа 1929 г.

сохранилась выписка из статьи этнографа Л. Я.. Штернберга (1861-1927)

"Шабаш ведьм", помещенной в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона:

"Лошадиный череп, из которого пьют". В первоисточнике в этом месте

говорится, что участники шабаша "едят лошадиное мясо, "а напитки пьют из

коровьих копыт и лошадиных черепов".

Кульминационный драматический момент смерти Берлиоза связан с

трамвайной линией, которая действительно проходила близ Патриарших прудов

по ул. М. Бронной и пер. Ермолаевскому, с которого и повернул роковой

трамвай.

События, последовавшие за смертью Берлиоза, описаны в романе

скрупулезно точно, что и дает нам возможность восстановить маршрут движения

друга Берлиоза И. Бездомного в погоне за дьяволом и его свитой. Вплоть до

Москвы-реки с той или иной степенью точности нам известны все улицы и

переулки, по которым двигался Бездомный.

Патриаршие пруды – уголок Москвы, связанный в сознании горожан

исключительно с Булгаковым. В то же время, памятник великому писателю до

сих пор не установлен в Москве. Быть может поэтому Правительство Москвы

разрабатывает проект установки памятника Булгакову в пределах Патриарших

прудов. В планы Моссовета входит так же установка в окрестностях пруда

импровизированного уличного театра в виде примуса, стоящего на трех ногах в

виде свиной ноги, змеи и птичьей когтистой лапы. Остается надеяться, что

планы претворятся в жизнь.

Исторический анализ времени создания романа

Продолжим путешествие по творчеству Михаила Афанасиевича Булгакова

и попробуем определить, если это возможно, реальное время вымышленных

событий романа.

Если исходить из предположения, что московские сцены «Мастера и

Маргариты», как и ершалаимские, происходят на православной Страстной неделе

(православные – большинство верующих в Москве), то требуется определить,

когда Страстная среда в XX в. приходится на май по григорианскому календарю

(так называемому новому стилю), принятому в России с 14 февраля 1918 г.

Именно в среду, в этот страшный майский вечер, Воланд и его свита прибыли в

Москву. Только в 1918 и 1929 г. Страстная среда падала на 1 мая. Больше в

XX в. такого символического совмещения не происходит.

1 мая – это официальный советский праздник, отмечавшийся шумными и

многолюдными демонстрациями. Еще в 1918 г. философ и богослов в работе "На

пиру богов" выражал возмущение столь кощунственным совпадением и высказывал

сожаление, что интеллигенция прореагировала должным образом на отказ

властей уважать чувства верующих только в тот злополучный год, а раньше и

сама грешила равнодушием к вере.

1918 г. как время действия московской части «Мастера и Маргариты»

отпадает – в романе изображена явно не эпоха военного коммунизма, когда не

было даже червонцев, которыми так щедро одаривают спутники Воланда публику

в Театре Варьете. Визит сатаны и его свиты происходит в Москву эпохи нэпа,

хотя эпоха эта уже на изломе.

Очевидно, действие происходит в 1929г., когда Пасха приходилась на

5 мая (22 апреля по ст. ст.). 1929 г. был провозглашен "годом великого

Страницы: 1, 2, 3