Отличительные черты русского менталитета

партий, кружков; в политических партиях – несколько фракций.

Экардт в книге Русское христианство» замечает, что в православной

церкви культ неизменен, но многие религиозные представления

верующих не подчинены обязательным формулам. А русские,

отколовшиеся от Церкви, старообрядцы и сектанты, дробятся без

конца на множество толков и сект.

В общественной жизни свободолюбие русских выражается в

склонности к анархии, в отталкивании от государства. К. Аксаков

выработал характерное для славянофилов учение о государстве. Он

утверждает, что русский народ резко отличает «землю» и

государство. «Земля» есть община; она живет согласно внутренней,

нравственной правде, она предпочитает путь мира, согласный с

учением Христа.

Однако наличие воинственных соседей заставляет в конце

концов образовать государство. Для этой цели русские призвали

варягов и, отделив «землю» от государства, передали политическую

власть выбранному государю. Государство живет внешней правдой:

оно создает внешние правила жизни и прибегает к принудительной

силе. Преобладание внешней правды над внутренней есть путь

развития Западной Европы, где государство возникло путем

завоевания. Наоборот, в России государство возникло вследствие

добровольного призвания «землею» варягов. Итак, согласно

Аксакову, грязное дело борьбы со злом путем принуждения, т. е.

средствами «внешней правды», самоотверженно берет на себя

государь и государственная власть, а «земля» живет по-

христиански, внутренней правдой. При таком отношении к

государству понятно, что именно в России явились видные теоретики

анархизма – Михаил Бакунин, князь Кропоткин, граф Лев Толстой.

Многие толки старообрядцев и многие русские сектанты ненавидят

государство и являются сторонниками анархизма.

Казачество возникло как результат бегства смелых,

предприимчивых людей, ищущих свободы от государства. Заселение се

вера Европейской России и Сибири совершалось в значительной мере

деятельностью людей, старавшихся уйти подальше от государственной

власти. Таким образом, грандиозная территория Российской империи

сложилась отчасти потому, что вольнолюбивые русские люди бежали

от своего государства, но, когда они заселяли новые земли,

государство настигало их.

Даже крепостное право духовно не превратило русского

крестьянина в раба. Пушкин рассказывает, как он, едучи в

дилижансе из Москвы в Петербург, беседовал с англичанином. «Я

обратился к нему с вопросом, что может быть несчастнее русского

крестьянина. Англичанин ответил: «Английский крестьянин». Пушкин

удивился: «Как! свободный англичанин, по вашему мнению,

несчастнее русского раба?.. Неужто вы русского крестьянина

почитаете свободным?» Англичанин сказал: «Взгляните на него: что

может быть свободнее, его обращения с вами? Есть ли тень рабского

унижения в его поступи и речи?»

Великая Российская империя с абсолютной монархической

властью создалась не только благодаря усилиям правителей ее, но и

благодаря поддержке со стороны народа против анархии. Какие слои

народа содействовали этому? Искание абсолютного добра и связанное

с ним служение высшему началу побуждают целые слои русского

народа подчинить свою свободу государству, как необходимому

условию обуздания зла; таковы духовенство, купечество и военные

люди. Было еще одно существенное условие возникновения сильного

государства с абсолютной властью монарха. Ильин в своей книге

“Сущность и своеобразие русской культуры” напоминает, что Россия

в большей части своей истории была осажденной крепостью. Ссылаясь

на С. Соловьева, он указывает следующие цифры: с 800 по 1237 год

каждые четыре года происходило военное нападение на Русь; в 1240

– 1462 гадах было 200 нашествий. Ильин подсчитывает, что от

1368 до 1893 года, т. е. в течение 525 лет, было 329 лет войны,

значит, два года войны и один год мира[3].

Духовенство самой сущностью служения Богу призвано к тому,

чтобы наряду с государством бороться со злом; духовенство борется

против зла духовными средствами, а государство средствами

принуждения. Неудивительно, что духовенство, зная силу зла, ценит

государство как борца против зла. К тому же в анархических

наклонностях народа оно умеет отличать подлинную свободу от

подмены ее произволом русской вольницы. Патриотизм, т. е.

естественная любовь к родине, и национальное чувство, т. е.

любовь к русскому народу как носителю великих духовных и

исторических ценностей, сочетались у русского духовенства с

любовью к государству в одно неразрывное целое. Государство мало

заботилось о рядовом сельском духовенстве; жизнь его была крайне

печальна. В какой нищете жило сельское духовенство, например, в

первой половине Х1Х века, можно узнать из воспоминаний, напе-

чатанных в русских исторических журналах. Тем более надо поэтому

ценить заслуги духовенства как оплота русской государственности.

Во время большевистской революции православное духовенство

проявило великую силу духа мученическим исповеданием своей

религиозности и патриотизма.

В числе многих парадоксов русской жизни один из самых

замечательных тот, что политически Россия была абсолютной

монархией, а в общественной жизни в ней была бытовая демократия,

более свободная, чем в Западной Европе. Славянофил Хомяков

говорил, что по своему характеру русские склонны к демократии. В

русском обществе ярко выражена нелюбовь к условностям, иногда

бьющая через край, например у нигилистов шестидесятых годов. Это

заметно даже в религиозной жизни. Леруа-Болье отмечает, что у

православных русских существует большая свобода от предписаний

Церкви, чем у католиков. Шубарт пишет: «Русскому и вообще

славянам свойственно стремление к свободе, не только свободе от

ига иностранного народа, но и свободе от оков всего преходящего и

бренного»; «среди европейцев бедный никогда не смотрит на

богатого без зависти, среди русских богатый часто смотрит на

бедного со стыдом. В русском живо чувство, что собственность

владеет нами, а не мы ею, что владение означает принадлежность

чему-то, что в богатстве задыхается духовная свобода».

Презрение к мещанству в высшей степени характерная черта

русского общества, именно презрение к буржуазной

сосредоточенности на собственности, на земных благах, на том,

чтобы «жить как все», иметь хорошую обстановку, платье, квартиру.

Герцен, Достоевский, Л. Толстой, повидав жизнь Западной Европы, с

отвращением описывают мещанский характер ее. Иванов Разумник

написал трехтомный, весьма обстоятельный труд «История русской

общественной мысли. Индивидуализм и мещанство в русской

литературе и жизни Х1Х века». Термин «мещанство», говорит Иванов-

Разумник, идет от Герцена, который разумеет под ним коллективную

посредственность, умеренность и аккуратность, ненависть к яркой

индивидуальности.

Лев Толстой в самом начале своей писательской деятельности в

рассказе «Люцерн» с возмущением описал эгоистическую замкнутость

в себе богатых людей, живущих в роскошной гостинице. В расцвете

своего художественного творчества он метко заклеймил мещанство,

изобразив в «Войне и мире» настойчивые старания Берга и его жены

«жить как все».

Борьба против мещанства, т. е. против буржуазного

умонастроения и строя жизни, ведется русской интеллигенцией во

имя достоинства индивидуальной личности, во имя свободы ее,

против подавления ее государством или обществом, против всякого

низведения ее на степень лишь средства. Михайловский был

противником разделения труда в общественной жизни; он боялся

крайней специализации и возникающего вследствие нее обеднения

личности; идеалом его была многосторонняя личность. В начале

большевистского режима воспитание детей и юношей именно и

руководилось этой целью, но впоследствии большевистское

правительство вступило на противоположный путь поощрения крайней

специализации, понимая, что в тоталитарном государстве подчинить

личность коллективу легче всего, имея дело с узкими

специалистами. Наоборот, Михайловский и с особенной силой Бердяев

ставят индивидуальную, единственную, т. е. неповторимую и

незаменимую по своей ценности, личность выше общества.

Получение высшего образования в университетах и

технологических институтах не было в России привилегией богатых

людей. Русский бытовой демократизм содействовал обилию стипендий

и помощи студентам со стороны обществ при университетах. Поэтому

русская интеллигенция была внесословной и внеклассовой. Не будь

войны 1914 года и большевистской революции, Россия, благодаря

сочетанию бытовой демократии с политической, выработала бы режим

правового государства с большей свободой, чем в Западной Европе.

Чуткость ко злу была причиной того, что в русской литературе

подверглось решительному осуждению дарвинистическое учение о

борьбе за существование как факторе эволюции. Чернышевский

указывает на то, что борьба за жизнь вследствие чрезмерного

размножения и недостатка пищи есть источник бедствий, ведущих к

вырождению, а не совершенствованию организма. Н. Я. Данилевский в

1885 году напечатал книгу «Дарвинизм», в которой привел ряд

убедительных возражений против учения Дарвина о факторах

эволюции. Сам он понимал эволюцию как следствие «органической

целестремительности», руководимой «разумной причиной».

Михайловский боролся против дарвинистов, применявших закон борьбы

за существование к жизни человеческого общества. Кн. П.

Кропоткин, географ и геолог, теоретик анархизма, написал книгу

«Взаимная помощь как фактор эволюции». В ней он доказывает, что

борьба за существование ведет не к совершенствованию, а к

переживанию более примитивных организмов. Взаимная помощь, широко

распространенная в природе, говорит он, есть более важный фактор

эволюции, содействующий совершенствованию организма.

Свобода духа, искание совершенного добра и в связи с этим

испытание ценностей ведут к тому, что у русского народа нет

строго выработанных, вошедших в плоть и кровь форм жизни. Самые

разнообразные и даже противоположные друг другу свойства и

способы поведения существуют в русской жизни. Бердяев

выразительно подчеркнул эту особенность русского народа. «Два

противоположных начала,– говорит он,– легли в основу формации

русской души: природная, языческая дионисическая стихия и

аскетически монашеское православие. Можно открыть противоположные

свойства в русском народе: деспотизм, гипертрофия государства и

анархизм, вольность; жестокость, склонность к насилию и доброта,

человечность, мягкость; обрядоверие и искание правды;

индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный

коллективизм; национализм, самохвальство и универсализм,

всечеловечность; эсхатологически мессианская религиозность и

внешнее благочестие; искание Бога и воинствуюшее безбожие;

смирение и наглость; рабство и бунт» (Русская идея. С. 6).

Печально то, что иногда весьма противоположные свойства,

добрые и дурные, совмещаются в одном и том же русском человеке.

Дмитрий Карамазов сказал: «Широк человек, я бы сузил». Русский

историк С. Г. Пушкарев в статье «Two trends in the course of

Russianhistory» утверждает, что диапазон добра и зла в русской

жизни более велик, чем у других народов. Он начинает свою статью

ссылкой на былинный эпос, в котором противопоставлены высокая

степень добра и крайнее напряжение зла. Илья Муромец, по

благословению Христа, храбро защищает христианскую веру и борется

против злодеев. А в новгородских былинах воспет Васька Буслаев,

который «не верит ни в сон, ни в чох», собирает банду из тридцати

таких же, как он, беспутных людей и вместе с ними бесчинствует,

пьянствует, пирует, совершает убийства. Французский историк Моно

(Monod), который был женат на дочери Герцена и встречал много

русских людей, в письме к профессору Легра сказал о русском

народе: «Я не знаю народа более обаятельного; но я не знаю и

более обманчивого». Под «обманчивостью» Моно, очевидно, разумеет

непоследовательность поведения. Бердяев говорит: русским народом

«можно очароваться и разочароваться, от него всегда можно

ожидать неожиданностей, он в высшей степени способен внушать к

себе сильную любовь и сильную ненависть»[4].

ДОБРОТА.

К числу первичных, основных свойств русского народа

принадлежит выдающаяся доброта его. Она поддерживается и

углубляется исканием абсолютного добра и связанной с нею

религиозностью народа.

Доброта русского народа во всех слоях его высказывается,

между прочим, в отсутствии злопамятности. «Русские люди, –

говорит Достоевский,– долго и серьезно ненавидеть не умеют».

Нередко русский человек, будучи страстным и склонным к

максимализму, испытывает сильное чувство отталкивания от другого

человека, однако при встрече с ним, в случае необходимости

конкретного общения, сердце у него смягчается и он как-то

невольно начинает проявлять к нему свою душевную мягкость, даже

иногда осуждая себя за это, если считает, что данное лицо не

заслуживает доброго отношения к нему. Достоевский высоко ценит

жалостливость русского народа, выражающуюся в том, что простой

народ относится к преступникам как к «несчастным» и стремится

облегчить участь их, хотя и считает их заслуживающими наказания.

Златовратский хорошо объяснил это поведение народа. Без всяких

философских теорий народ сердцем чует, что преступление есть

следствие существовавшей уже раньше порчи в душе человека, и

преступный акт есть яркое обнаружение вовне этой порчи, само по

себе уже представляющее «кару» за внутреннее отступление от

добра.

Достоевский любит указывать на то, как русские солдаты

проявляли доброту на войне -в. отношении к неприятелю. Во время

Севастопольской кампании, пишет он, раненых французов «уносили на

перевязку прежде, чем своих русских», говоря: «Русского-то всякий

подымет, а французик-то чужой, его наперед пожалеть надо». «Разве

тут не Христос, и разве не Христов дух в этих просто душных и

великодушных, шутливо сказанных словах?» И во время русско-

турецкой войны 1877 – 1878 гг. солдат кормит измученного в бою и

захваченного в плен турка: «Человек тоже, хоть и не хрестьянин».

Корреспондент английской газеты, видя подобные случаи, выразился:

«Это армия джентльменов». Пушкарев в своей статье о большом

диапазоне добра и зла в русском народе приводит ценные цитаты о

поведении русских на войне из книг англичан – профессора Пэрса,

Мэкензи Уоллеса и Альфреда Нокса. Пэрс пишет о «простой доброте

русского крестьянина». «Эти качества подлинного русского народа

займут свое место среди лучших факторов будущей европейской

цивилизации». То же пишет и Уоллес: «Нет класса людей на свете

более добродушного и миролюбивого, чем русское крестьянство».

Нокс говорит: «Русское крестьянство существенно миролюбивое и

наименее империалистическое в мире»[5].

Солдаты Советской Армии нередко вели себя отвратительно –

насиловали женщин, грабили все, что нравилось им. Не только

солдаты, даже и офицеры отнимали у всех часы. Интересно, однако,

наблюдение профессора психологии Братиславского университета в

Словакии. Он встретил Советскую Армию в деревне, где жили его

родители, и близко наблюдал поведение русских солдат. «Они ведут

себя, как дети,– говорил он,– награбят много часов, а потом и

раздают их направо и налево».

Доброта – одно из основных свойств русского народа; поэтому

даже и бесчеловечный режим Советской власти не искоренил ее. Об

этом свидетельствуют иностранцы, наблюдавшие жизнь в СССР.

Австрийский немец Отто Бергер, бывший в России в плену в 1944 –

1949 гг., написал книгу «Народ, разучившийся улыбаться». Он

говорит, что, живя вблизи Можайска, пленные поняли, «какой особый

народ русский. Все рабочие, а особенно женщины, относились к нам

как к несчастным, нуждающимся в помощи и покровительстве. Иногда

женщины забирали нашу одежду, наше белье и возвращали все это

выглаженным, выстиранным, починенным. Самое удивительное было в

том, что сами русские жили в чудовищной нужде, которая должна

была бы убивать в них желание помогать нам, их вчерашним врагам».

Доброта русского человека свободна от сентиментальности, т.

е. от наслаждения своим чувством, и от фарисеизма: она есть

непосредственное приятие чужого бытия в свою душу и защита его,

как самого себя. Л. Толстой в «Анне Карениной» превосходно

изобразил характер князя Щербацкого, непосредственно доброго

человека, и его насмешливое отношение к пиетизму мадам Шталь.

Дочь его, Кити, говорит Вареньке, воспитаннице госпожи Шталь: «Я

не могу иначе жить, как по сердцу, а вы живете по правилам. Я вас

полюбила просто, а вы, верно, только затем, чтобы спасти меня,

научить меня!» (Ч. 11. Гл. 34 и 35). «Жизнь по сердцу» создает

открытость души русского человека и легкость общения с людьми,

простоту общения, без условностей, без внешней привитой

вежливости, но с теми достоинствами вежливости, которые вытекают

из чуткой естественной деликатности. «Жизнь по сердцу», а не по

правилам выражается в индивидуальном отношении к личности всякого

другого человека. Отсюда в русской философии вытекает интерес к

конкретной этике в противовес к законнической этике. Примером

может служить «Оправдание добра» Вл. Соловьева, книга

Вышеславцева «Этика Фихте», Бердяева «Назначение человека», Н.

Лосского «Условия абсолютного добра».

У русских и у всех славян высоко развито ценностное

отношение не только к людям, но и ко всем предметам вообще. Это

выражается в славянских языках в обилии уменьшительных,

увеличительных, уничижительных имен. Уменьшительные имена,

выражающие чувство нежности, особенно распространены и

разнообразны. Велико богатство их ля личных имен: Иван – Ваня,

Ванечка, Ванюша; Мария – Маня, Маша, Манечка, Машенька, Машутка.

Многие не личные имена могут приобретать форму ласкательную,

уменьшительную, увеличительную, уничижительную, например дом –

домик, домище, домина, домишко. Уменьшительно-ласкательные имена

могут быть образованы весьма различными способами, например

головка, головушка, камешек, кораблик, кружок, чемоданчик,

волосок, волосочек. Не только от существительных, и от других

частей речи существуют ласкательно-уменьшительные формы, например

прилагательные миленький, рад-радешенек, наречия – рядышком,

прямехонько.

У положительных качеств бывает нередко и отрицательная

сторона. Доброта русского человека побуждает его иногда лгать

вследствие нежелания обидеть собеседника, вследствие желания

мира, добрых отношений с людьми во что бы то ни стало. Русские

крестьяне лгут иногда из любезности, говорит Легра, ссылаясь на

наблюдения Г. Нормана. Надо заметить еще, что источником лжи

русского человека может быть слишком большая живость воображения,

о которой будет сказано. в главе «Даровитость русского народа». О

русском вранье Достоевский написал целую статью, очень

насмешливую: «У нас,– говорит он,– в огромном большинстве лгут из

гостеприимства. Хочется произвесть эстетическое впечатление в

слушателе, доставить удовольствие, ну и лгут, даже, так сказать,

жертвуя собою».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Для заключительной оценки русского народа вспомним черты

характера, описанные выше. Основное свойство русского народа есть

его религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра

Царства Божия и смысла жизни, снижающееся при утрате религии на

степень стремления к социальной справедливости в земной жизни. У

высших слоев русского общества религиозность проявлялась в

следующем: князья перед смертью постригались в “иноки и схиму”,

пытались замолить свои злые дела покаянием и благодеянием; в 18

веке развилась деятельность масонов, пытавшихся углубить

понимание христианства; в 19 веке религиозность выразилась в

литературе в искании абсолютного добра и истины смысла жизни. У

русских крестьян религиозность проявлялась в паломничестве, в

увещевании на чудо, в оберегании священного. Многие ученые-

исследователи данной проблемы доказали, что христианство попало

на Руси на благоприятную почву, но здесь оно приобрело свою

специфику, свое понимание. Русский народ своеобразно принял

Христа в свое сердце, как идеального человеколюбца и как некоего

чудотворца. Христианство призывало к милосердию и покаянию и

русский народ принял этот призыв. Его характеризовали как

смиренный, трудовой, кроткий, терпеливый. Действительно эти

качества присущи русским, но они проявлялись лишь в отношении к

религии и государству. В остальном русский народ нельзя было

назвать ни кротким , ни смиренным. Русский человек не терпел

покушения на свою личную свободу. Русский, делая что-то по указке

предпочитал считать, что делает это только потому, что согласен с

этим и потому что, то что он делает необходимо для другого. Этим

он как бы осознавал свою значимость, но стоило намекнуть русскому

что он ничто, как тут же бунт. Русским свойственно мнение того,

что государство вольно решать судьбу человека, но это тоже

своеобразное выражение свободы - русский сам выбрал это

государство, изъявив свою волю (призвание варягов для образования

государства). Русские свободны в выборе условностей, правила

имеющее большое значение на Западе для них не имеют большой

ценности, для них священны только действительные “святыни”.

Отсюда и безалаберное отношение к частной собственности и к

богатству (владение означает принадлежность чему-то, в богатстве

задыхается духовная свобода). Свобода духа русского народа нашло

отражение в искании абсолютного добра, к существованию

разнообразных и противоположных друг другу свойств и способов

поведения русских. Можно открыть противоположные свойства в

русском народе: деспотизм, гипертрофия государства и анархизм,

вольность; жестокость, склонность к насилию и доброта,

человечность, мягкость; обрядоверие и искание правды;

индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный

коллективизм; национализм, самохвальство и универсализм,

всечеловечность; эсхатологически мессианская религиозность и

внешнее благочестие; искание Бога и воинствующее безбожие;

смирение и наглость; рабство и бунт.

Наконец о третьем, выделенном мною качестве русского народа -

о доброте. Прежде всего доброта русского выражается в отсутствии

злопамятности, жалостливости к несчастным, в “жизни по сердцу”. Все

эти качества русских (доброта, религиозность, свободолюбие)

ссинтезировались с друг другом, то есть повлияли друг на друга, одно

повлекло другое, дало особенные качества третьему. Так, например,

доброта русских дала привиться христианству, так же как и

христианство в сильной степени повлияло на особенное милосердие

русских.

В заключении следует сказать, что, безусловно русский народ

многогранен и велик также, как и земля на которой он проживает. И

безусловно те свойства, которыми обладает русский характер не

повторяются в такой своеобразности ни у одного другого народа.

Поистине Россия есть страна неограниченных возможностей, и вполне

возможно, что именно на русском народе лежит особая миссия

примирения других народов, потому что именно он обладает сильной

волей, крепким духом, чудной религиозностью и особой добротой.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.

Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М.: Политиздат, 1991. - 368

с.

Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. Ставрополь: Кавказский край,

1993. - 416 с.

Россия глазами русского. С.-П.: Наука, 1991. - 368 с.

Россия на путях централизации./Сборник статей. М.: Наука, 1982. -

296 с.

Хрестоматия по истории России. М.: Международные отношения, 1994. -

352 с.

-----------------------

[1] Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М., 1991. С.- 242.

[2] Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М., 1991. С.- 243.

[3] Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М., 1991. С.- 277.

[4] Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М., 1991. С.-281.

[5] Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М., 1991. С.- 292.

Страницы: 1, 2