Крушение Второй Империи и становление Третьей Республики во Франции

республика!», они без труда прорвали трехтысячный кордон войск, жандармерии

и отрядов Национальной гвардии буржуазных кварталов, проникли в здание

дворца и заполнили его целиком.

Манифестанты и часть депутатов во главе с Фавром и Гамбеттой по обоим

берегам Сены направились из Бурбонского дворца в ратушу. На площади перед

ратушей, над которой уже развевался водруженный рабочими красный флаг,

огромная толпа народа требовала провозглашения республики. Войдя в ратушу,

Фавр занял председательское место, уступленное ему Мильером, активным

участником революции 4 сентября и будущим деятелем Парижской Коммуны..

Пока еще не был окончательно решен вопрос о составе революционного

правительства, часть манифестантов во главе с бланкистами отправилась в

тюрьму Сен-Пелажи освобождать политических заключенных, и в том числе

Рошфора. Освободив Рошфора, они вернулись в ратушу и вручили ему для

оглашения перед народом список нового правительства. Вечером республика

была провозглашена.

Так, 4 сентября в результате восстания рабочих и мелкобуржуазных

городских масс Парижа начала свое существование Третья республика во

Франции. Она была провозглашена только под давлением и по воле народа, но

власть захватило правительство, состоявшее из буржуазных республиканцев и

монархистов-орлеанистов и назвавшее себя правительством «национальной

обороны». Революция 4 сентября, отмечал Ф. Энгельс, была неизбежным

следствием военных поражений Наполеона III: «Империя рассыпалась, как

карточный домик; снова была провозглашена республика. Но неприятель стоял у

ворот; армии империи были либо осаждены в Меце, без надежды на

освобождение, либо находились в плену в Германии. В этом критическом

положении народ позволил парижским депутатам бывшего Законодательного

корпуса провозгласить себя «правительством национальной обороны». На

это согласились тем скорее, что теперь все парижане, способные носить

оружие, были, в целях обороны, зачислены в национальную гвардию и

вооружены, так что рабочие составляли в ней теперь огромное большинство».

Глава 2 :«Формирование республиканского строя»

Период правления Тьера

События 4 сентября 1870 года поразительно напоминают события 21 февраля

1818 года, за исключением нескольких кровопролитных стычек. Как и в 1848

году, толпа ворвалась в помещение палаты; как и в 1848 году, в городской

ратуше было образовано правительство; оно точно так же, как в 1848 году,

было лишь временным правительством, предназначенным подготовить выборы в

Учредительное собрание.[6]

Правительство национальной обороны имело, однако, определенную

политическую окраску: оно состояло из республиканцев. Падение империи было

провозглашено в Законодательном корпусе, а установление республики в

городской ратуше. Таким образом, еще до всякого обсуждения конституции

государство стало республикой.

Правительство национальной обороны прекратило свое существование 13

февраля 1871 года, передав свои полномочия избранному 8 февраля тою же года

Собранию, которое 11 февраля было созвано в Большом театре города Бордо.

Перед этим собранием стояли две задачи: оно должно было высказаться по

вопросу о войне и мире и принять решение о государственном устройстве.

Большинство собрания было настроено монархически, консервативные

элементы, как правило, высказывались за заключение мира.

За вычетом депутатов, избранных по нескольким округам и отказавшихся от

своих полномочий, в Собрании оказалось из общего числа 768 депутатских мест

около 650 занятых мест. Из них около 400 мест было занято монархистами (150

легитимистов, 250 орлеанистов), менее 200 мест — республиканцами.

Удивительнейшим образом в конце века вновь на политической арене

встретились все соперники и противники, союзники и враги. Именно данный

состав собрания создал в конечном итоге республиканскую конституцию,

которой была суждена столь долгая жизнь.[7]

Ведение переговоров и подписание мирного договора Собрание единогласно

поручило Тьеру, как главе исполнительной власти (резолюция 17 февраля 1871

года).

Правительство Тьера, находившееся у власти двадцать семь месяцев, вначале

представлялось лишь временным выходом из положения. Надо было как можно

скорее окончить воину и восстановить нормальный ход государственной машины.

Уже в это время республика фактически существует, но не закреплена

юридически.

1 марта 1871 года снова было торжественно подтверждено «низложение

Наполеона 3 и его династии, уже решенное на основании всеобщего

голосования».

Как только закончились мирные переговоры и Собрание переехало в Версаль,

в Париже вспыхнуло восстание и была установлена Коммуна (18 марта—28

апреля); Тьер занялся подавлением восстания.

Под влиянием Тьера республика приобретает консервативный характер.

Разгром Коммуны оживил партию монархистов, и уже в начале лета 1871 года

отмена закона об изгнании членов царствовавшего дома открыла дорогу во

Францию разным претендентам.

На трон французского короля претендовали двое. Один из них — герцог

Бордосский, внук Карла X. Другой претендент—граф Парижский, внук Луи-

Филиппа. Оба эти претендента соперничали в борьбе за власть.

Для проведения реставрации было необходимо соглашение обоих президентов.

Монархия не может быть прочной и без «слияния» обеих партий – орлеанистов и

легитимистов.

Программа Шамбора, пронизанная принципами первой хартии и отказом

договора с собранием, была изложена в манифесте от 5 июля. Этот манифест

поразил собрание. Пятьсот его членов стояли за либеральную национальную

монархию, сторонников неограниченной монархии едва ли набралось бы

пятьдесят. Теперь уже никто не верил в возможность реставрации, во всяком

случае немедленной, и, следовательно, вторично оказалось необходимым

сохранить у власти временное правительство, что, впрочем, всех устраивало.

Республиканцы нуждались в отсрочке, чтобы умножить свои силы.

Монархисты также рассчитывали, что время будет работать на них, и они

смогут возобновить неудавшиеся ранее переговоры и добиться «слияния» обеих

партий. Таким образом, все фракции Собрания стояли за то, чтобы оставить

Тьера у власти; вместе с тем, однако, большинство хотело уточнить и

ограничить его полномочия.

Довыборы в национальное собрание демонстрируют резкое падение

популярности монархистов. Таким образом, намечается неизбежный поворот в

направлении к парламентской организации власти.

Резолюция Собрания 17 февраля 1871 года привела к парадоксальному

результату. Было признано, что в принципе правит страной Собрание, а Тьер

является его исполнителем. Фактически, однако, настоящим правителем

являлся этот исполнитель.

В качестве главы исполнительной власти, председателя Совета и премьер-

министра он один, как говорили, составлял все свое правительство. Он по-

своему осуществлял режим личного правления; это была «диктатура убеждения».

Собрание, стремясь поставить Тьера в зависимое от себя положение, приняло

31 августа 1870 года закон, часто называемый «конституцией Ривэ», по имени

его главного автора.

Этот странный акт, состоящий из преамбулы и двух статей, представлял

собой смешение противоречий, что объяснилось компромиссом между

сторонниками Тьера и не доверявшими ему монархистами. Этим законом

учреждалась должность Президента республики, которая присуждалась Тьеру, но

при этом заявлялось, что «ничего не следует изменять по существу».[8]

Президент оставался ответственным перед Национальным собранием и должен был

прибывать там, где находилось национальное собрание.

Закон Ривэ был неудачным также и в другом направлении — в стремлении

определить личные отношения Тьера с Собранием. Законодатели сделали попытку

отдалить от зала заседаний Собрания президента республики, заставив его

предварительно сообщать Собранию о своих выступлениях. Тьер, однако,

продолжал выступать, как и раньше.

Поскольку закон Риве установил ответственность министров перед

Национальным собранием, роль их должна была существенным образом

измениться. Неся ответственность перед Собранием, министры переставали быть

простыми исполнителями воли Тьера. Следующим логическим шагом стало

принятие «применительного» декрета 2 сентября 1871 г., в соответствии с

которым учреждалась должность вице-президента Совета, председательствующего

в Совете министров в отсутствие президента Республики или препятствии с его

стороны. Им стал бывший министр Июльской монархии Дюфор. Такая

двойственность (ответственность и президента и министров), напоминающая

ситуацию во II Республике, не могла продолжаться без ущерба для одной из

сторон.

Президент первым начал борьбу со своих позиций, становившихся все более

благоприятными для республиканского режима. От Бордосского пакта,

означавшего нейтральную позицию, он последовательно перешел к «лояльной

пробе»—d'essai loyal»—режима (конец 1871 года и первая половина 1872 года),

а затем к «консервативной республике»—«la Republique conservatrice»

(ноябрь 1872 года). В ответ на последнее его послание правые

потребовали назначить комиссию для составления ответа.

Законом 13 марта 1873 года, названным «законом тридцати», был установлен,

как правило, порядок письменных отношений президента с Собранием, но

допускались многочисленные исключения. Тьер мог получить слово только на

особом заседании Собрания без прений и без права на ответные выступления.

Тьер охарактеризовал порядок своих выступлений в Национальном собрании, как

«китайский церемониал».

В области законодательства за президентом сохранялось право требовать

повторного обсуждения - не более того. Президент не обладал, таким образом,

правом отлагательного вето. Также закон был направлен на уменьшение

ответственности президента и увеличение ответственности министров. В

соответствии с ней «запросы могут быть адресованы министру, но не

президенту Республики». Если же будет в специальном порядке определено, что

вопросы имеют общий характер, то и Тьер при выполнении предупредительных

формальностей (предварительное решение совета министров о том, что вопрос

является общим, разрешение собрания) мог получить слово.[9] Только лишь в

вопросах общего характера могла идти речь об ответственности президента.

Эти нормы были направлены на перераспределение власти в пользу

правительства. Только безответственность президента могла позволить

ограничить его роль, и такое решение было поддержано и президентом и

Национальным собранием. Заседание Национального собрания открывалось

специально для заслушивания речи президента и должно было закрываться

немедленно после произнесения им речи. Тьер, тем не менее, выступал с

речами в Национальном собрании, послав записку председателю собрания. В

прениях по текущим вопросам он не мог выступать.

Закон тридцати был еще менее логичным, чем закон Ривэ. Применение этого

закона с самого начала привело к конфликтам. Монархисты добивались ею

выполнения для отделения Тьера от Собрания, а Тьер имел в виду только

исключения, предусмотренные законом, и хотел обойти закон тридцати, как он

обходил закон Ривэ.

Министром юстиции правительства Тьера, Дюфором, был внесен в Собрание

проект республиканской конституции. В связи с этим Тьер 23 мая 1873 года

столкнулся в Собрании с монархистским большинством. Глава орлеанистов,

Бюффе, применил закон тридцати, исходя из буквы этого закона. Получив

неблагоприятный вотум по резолюции о переходе к повестке дня, Тьер 24 мая

вышел в отставку.

Отставка Тьера была вызвана не его «неподходящим характером» и не

конфликтом из-за отдельных законов, а более глубокими причинами. Тьер после

Коммуны 1871 года считал, что монархия более невозможна; единственно

возможной для господствующих классов формой государственной власти он

считал «консервативную республику». Монархистское большинство Национального

собрания — в самоослеплении стремилось к немедленной реставрации монархии.

Это и было почвой для конфликта между Собранием и Тьером

Казалось, Тьер был побежден; однако на самом деле он стал основателем

парламентарной республики.

Правление Тьера, с точки зрения конституционного развития, имело большое

значение; двумя этапами Франция перешла от правления представительного

собрания с зависимой от него исполнительной властью к парламентарному

режиму. Собрание создало, или почти создало, под влиянием конкретных

обстоятельств новый тип государственного строя.

В начале правления Тьера исполнительные функции были вручены доверенному

лицу Собрания; В конце правления Тьера было уже недалеко до образования

настоящей исполнительной власти, вручаемой президенту

республики,—неответственному, но ассистируемому ответственными министрами.

Оставалось лишь выбрать другого президента и установить срок президентства.

Период правления Мак-Магона

Смена президента республики произошла немедленно. 24 мая вечером маршал

Мак-Магон уже был избран президентом республики.

Трудно представить себе контраст более резкий, чем между этими двумя

личностями.

Тьер, будучи прирожденным парламентарием, препятствовал установлению

парламентарного режима, так как хотел быть одновременно и президентом, и

премьер-министром, всем распоряжаться и руководить, выступать в Собрании во

что бы то ни стало и по всем вопросам.

В противоположность этому отсутствие у маршала Мак-Магона ораторских

талантов и личная сдержанность привели прямиком к парламентарной

республике.

Совершившаяся 24 мая перемена имела целью не основание парламентарной

республики, а устранение ее.

Между тем этот момент казался весьма близким. Дело послевоенного

восстановления Франции, для которого Тьер был незаменим, приходило к концу.

Общая реорганизация — административная, финансовая, военная— проходила

прекрасно. Для принятия решения в политических учреждениях страны были

налицо самые благоприятные условия. Все командные рычаги, все три

председательских места (президента республики—Мак-Магон, председателя

Собрания—Бюффе, заместителя председателя Совета министров— Бройль) были в

руках монархистов.

Вначале события развивались благоприятно для монархистов. 5 августа

произошло «слияние» партий. Граф Парижский обратился к Мак-Магону с

просьбой созвать Национальное собрание для обсуждения вопроса о реставрации

монархии.

Президент дал согласие, но полагал, что предварительно должно состояться

соглашение по политическим вопросам. Предварительная наметка дала триста

сорок восемь голосов за монархию, триста сорок четыре против и тридцать

шесть сомнительных. Поэтому для того, чтобы обеспечить проведение

монархической реставрации, необходимо было выполнить условия, выдвигавшиеся

не только орлеанистским центром Собрания, но и депутатами левого центра, то

есть сохранение парламентарного режима и трехцветного знамени.

Возник вопрос: согласится ли граф Шамбор на эти условия?

29 октября последовало его письмо. Претендент на престол Франции

соглашается только на реставрацию без всяких условий. В результате надежды

монархистов, столь близкие к осуществлению, снова рассеялись, и на этот раз

— окончательно

20 ноября 1873 года был принят «Семилетний закон» (Закон о персональном

септеннате). Статья первая указанного закона постановляла: «Исполнительная

власть доверена на семь лет маршалу Мак-Магону, графу де Мажента после

обнародования этого закона: эта власть продолжает оставаться исполнительной

с именем президента до изменений, которые могут быть в неё внесены

конституционными законами». Семилетний срок полномочий нового президента

был выражением компромисса между предложением де Брольи (десять лет) и

позицией конституционной комиссии (пять лет). Мак-Магон, в свою очередь,

высказался в пользу семилетнего срока. Ирония истории заключалась в том,

что таким образом и республика утверждалась ещё на семь лет.

Семилетний закон делал президента главой парламентарного государства,

поскольку устанавливал ответственность правительства, но не президента.

Новый президент не был членом Национального собрания, поэтому его кабинет

становился ответственным в парламентском смысле.[10] Процедура смещения

президента не предусмотрена соответствующим законом. Позже при составлении

Конституционных Законов комиссия 30-ти изучила положения семилетнего закона

и вписалась в его рамки.

Итак, последнее условие, от которого зависело существование

парламентарной республики, было выполнено: была определена

продолжительность президентских полномочий.

Представители центра теперь поняли, что речь идет о выборе не между

монархией и республикой, а между различными формами республиканского

правления. Республиканская форма правления отныне неизбежна, но необходимо,

чтобы республика создавалась консерваторами, а не прогрессивными

республиканцами.

Либеральная партия открыто заявляла о своем «явном и упорном безразличии

к вопросам личным и династическим и к внешней форме правления». Такие

вопросы она считала второстепенными. Важным было существование и объем

политических и гражданских свобод. «Либеральная Франция может сделать выбор

между республикой, граничащей с конституционной монархией, и

конституционной монархией, граничащей с республикой».

У парламентарной монархии заимствовали все ее институты:

неответственность главы государства, ответственность министров,

двухпалатную систему, право роспуска нижней палаты, право законодательной

инициативы и право исполнительной власти на отлагательное вето.

Только в одном была разница: глава государства не был наследственным

главой государства — королем, а избирался на определенный срок и назывался

президентом.

Создание Конституционных законов

В конце 1873 года выяснилось, что либеральное компромиссное соглашение в

действительности объединяло только меньшинство в Собрании, Значительная

часть депутатов, неожиданно разочаровавшихся в своих надеждах па

реставрацию монархии, продолжала тем не менее «добиваться королевского

режима, который она не могла создать», и вместе с тем продолжала не

признавать «республику, которую она могла создать». Потребовалось

четырнадцать месяцев для того, чтобы примириться с решением

конституционного вопроса в пользу республики.

После отказа графа Шамбора роялисты разделились на три следующие фракции:

1) «Чистые», или непримиримые, легитимисты проявляли неумолимо враждебное

отношение к любому возможному решению вопроса.

2) Умеренная правая группа соглашалась с «личным септеннатом», то есть

приспособлением власти лично для Мак-Магона.

3) Правые находили положение слишком непрочным и, высказываясь также за

временный режим, стояли за «не обусловленный личностно» септеннат.

Министерство де Бройля, естественно, стояло за септеннат, «не

обусловленный личностью». Такова же была и позиция комиссии по

конституционным законам, которая была образована на основании закона 20

Страницы: 1, 2, 3