Готический стиль в архитектуре Западной Европы

впечатление истинно чудесного творения рук человеческих. Да и называют его

также «Ла Мервей», что значит чудо или диво.

Подобный же благодарности достоин славный мастер (возможно, Пьер де

Монтеро), создавший такую подлинную жемчужину высокой готики, как Сен

Шапель в Париже, самую восхитительную из королевских дворцовых капелл[4].

Чудесен ее интерьер: вместо стены— ажурный переплет окон со сверкающими

чистыми красками витражами. И музыка цвета радужно сочетается тут с музыкой

изящнейших архитектурных форм. Высокие, легкие столпы подхватывают столь же

легкие нервюры свода, доводя их динамику до самого пола. Стремительность

взлетов и сказочная цветовая симфония создают в этом храме некое волшебно-

поэтическое настроение.

От зодчих поздней французской готики можно было услышать такое суждение:

«Кто хочет построить совершеннейший собор, тот должен взять от Шартрского —

башни, от Парижского — фасад, от Амьенского — продольный корабль, от

Реймского — скульптуру». Но и в этих высказываниях названы далеко не все

замечательные соборы, воздвигнутые в готическую пору во Франции.

Замки, все более приобретающие характер дворца, городские ратуши с

открытыми галереями, знаменитый Дворец правосудия в Руане, частные дома

свидетельствуют о развитии светского строительства в XIV—XV вв. Но после

своего великого расцвета в XIII в. готика уже отошла от достигнутой

ясности, от своего совершенства. Краббы — причудливые декоративные детали в

виде стилизованных листьев, укрепляющие щипцы или резные фронтоны над

окнами и дверными проемами; «рыбьи пузыри» (так названные по-немецки из-за

своей сложной криволинейной формы), вытянутые в длину в оконных переплетах

и парапетах подобие «языков пламени» (французский термин); порталы, одетые

в самые пышные, подчас фантастические украшения, и многое другое, столь же

цветистое, что часто кажется нам лишь нанизанным на архитектуру, — все это

само по себе очень эффектно, поражает буйным изобилием и впрямь пламенеющей

роскошью. Но нам ясно теперь, что новые времена требовали не безудержного

декоративного расточительства, заслоняющего архитектуру, а нового по своему

стилю искусства. Конец средневековья знаменовал и конец готики, счерпавшей

свои возможности, и прощальными, закатными были последние создания

воспитанных на ее традициях мастеров. Подобная эволюция была характерна не

только для французской, но и для всей европейской готической архитектуры.

Готический стиль в Германии.

В Германии готический стиль развился позднее, чем во Франции. Не отрицая

приоритета французов, германские искусствоведы склонны видеть в германском

художественном гении самого полного и яркого выразителя готического идеала

красоты. Этот гений и готика, говорят они, как бы созданы друг для друга.

Действительно, готика была периодом расцвета германского искусства, лишь с

трудом и не до конца воспринявшего впоследствии идеалы Ренессанса.

Созданное германским художественным гением в готическую пору представляет

драгоценнейший вклад в сокровищницу мировой культуры. В северо-восточной

Германии, бедной камнем, пригодным для крупных построек, возникла особая

кирпичная готика, иногда несколько тяжеловесная, но подчас и очень

внушительная, с замечательными декоративными эффектами.

Немцы утверждают, что только в их зодчестве полностью выявлена сущность

готического стиля и использованы все его возможности: только в их готике

порыв действительно неудержим, действительно подымает к небу всю массу

здания, создает и во внешнем его облике и под его сводами впечатление чего-

то необъятного и непостижимого. Недаром немецкие зодчие заменили

французскую розу стрельчатым окном над главным входом и нарушили боковые

горизонтали контрфорсами. Во французской же готике, пусть очень тройной и

гармоничной, полностью не исчезнувшая горизонтальность членений и общий

размеренный ритм сдерживают порыв, вводят его в какие-то рамки разума,

логики, и это- в ущерб той стихии, которая присуща готическому зодчеству.

Но французы скажут в ответ, что в их готике порыв не сдержан, а

упорядочен, что это придает зданию большую ясность и завершенность и в то

же время большее изящество, что безудержная порывистость чужда французскому

художественному гению, что она смущает человека, а не возвышает его, что

чувство меры необходимо во всем.

Тут два взгляда, как будто несовместимые. И однако те немцы, что по-

настоящему любят искусство, восхищаются Реймским собором, равно как столь

же любящие искусство французы — Кельнским собором.

«...Кельна дымные громады». Это слова Александра Блока. Гоголь считал

этот собор венцом готического искусства. Гордость Германии — Кельнский

собор был закончен лишь в конце прошлого века по обнаруженным подлинным

планам и рабочим чертежам. Гордость Франции — Амьенский собор послужил

прототипом для Кельнского. Однако истинно головокружительный вертикальный

порыв грандиозной каменной массы выдает в Кельнском соборе вдохновенное

мастерство немецких зодчих. Порыв, столь же мощный, но при этом более

сконцентрированный и потому неотразимо все себе покоряющий, — во

Фрейбургском соборе, несравненном шедевре германской готики. В нем лишь

одна башня, как бы заключившая в себе весь собор, слившись своим основанием

с его фасадом, из которого она черпает великую силу, что дышит и в ажурном

шатре, победно рвущемся к небу. Недаром считается, что эта башня — «самое

высокое и ясное откровение готической мысли».

Французские и немецкие культурные традиции издавна переплетались в

Эльзасе. Страсбургский собор (по сей день не законченный и в отличие от

Фрейбургского только потому однобашенный) отражает некоторым образом это

переплетение. Главным его зодчим был, вероятно, немец Эрвин Штейнбахский.

Готический стиль в Англии.

Различие в отношении высоты к длине между памятниками английской готики и

французской (да и вообще материковой) сыграло решающую роль во всем

развитии английского зодчества в позднее средневековье, зодчества, которому

мы обязаны множеством замечательных памятников. Какова же была причина

такого различия? Завоеванная норманнами, принесшими с материка уже

сложившуюся культуру, британская островная держава была первой страной,

перенявшей от Франции вслед за романским готический стиль, который она и

переработала на свой лад. Условия, определившие историческое развитие

английского государства, определили и характер английской готики. Как и

страны материковой Европы, Англия переживала в то время экономический

подъем. Однако в отличие от этих стран развитие промышленности и торговли

Англии определялось в первую очередь не городом, а деревней, где

производилось и перерабатывалось сырье, предназначенное на вывоз. Не

бюргерство. а дворянство играло в английской экономике главную роль, и,

значит, городские интересы не имели в стране решающего значения. Вот почему

храмовое строительство оставалось там преимущественно монастырским, как и в

романское время.

Собор воздвигался не в центре города как символ его богатства и славы, а

за городом, где помещался монастырь. Во Франции или в Германии собор всей

своей стройной громадой царил над теснившимися у его подножия низкими

жилищами горожан, мощным своим взлетом к небу противопоставляя себя им. В

Англии собор гармонически вписывался в пейзаж, служивший ему живописным

обрамлением, и потому разрастался в первую очередь не в высоту, а так,

чтобы вольготнее расположиться на лоне природы. И все же готика требовала

устремленности к небу. Английские зодчие постарались выявить эту

устремленность по-своему. Воздвигая соборы все более вытянутыми в длину,

они снабжали их стрельчатыми дугами, многократно повторяющимися в окнах, и

таким же изобилием настенных вертикальных переплетов, с добавлением третьей

башни, уже не фасадной, а расположенной над средокрестьем. Растянутость

храмового здания, узаконенное его место среди ровного живописного пейзажа с

упором на вертикальность не архитектурного целого, а архитектурно-

декоративных деталей фасада и интерьера — таковы отличительные черты

английского готического зодчества. Разве не впечатляющи фасады таких

соборов, как, например, в Солсбери(1220—1270 гг.) или в Линкольне (XI—XIV

вв.), сплошь одетые в несчетное множество вертикальных деталей, искусно

объединенных в единое целое!

Но, пожалуй, еще причудливее грандиозные храмовые интерьеры — звездчатые,

сетчатые, веерообразные. Фантастически разросшиеся пучки колонн, тончайшие

нервюры, свисающие ажурные воронки, вертикально чередующиеся решетчатые

переплеты — такой общий взлет и такая кружевная симфония, что, право,

рождается впечатление полной невесомости сводчатого перекрытия. Здесь

величавая одухотворенность готического зодчества как бы отступает перед

самой безудержной, истинно неисчерпаемой декоративностью. Да и как не

закружиться голове в соборе Глостера (1351—1407 гг.) или под сводами

капеллы Королевского колледжа в Кембридже (1446—1515 гг.), где всюду над

нами возникают самые причудливые архитектурные узоры, напоминающие

орнаментальные чудеса древней нортумбрийской миниатюры. Английский

позднеготический стиль от характерной для него подчеркнутости вертикальных

членений получил название перпендикулярного.

Прекрасными церквами, великолепными дворцами—палаццо, открытыми галереями

— лоджиями с аркадами и капителями и живописными фонтанами, в которых мы

ясно распознаем элементы готического стиля, украсились города Италии.

Рассчитанный на сорок тысяч молящихся, Миланский собор (конец XIV—XIX в.) —

самый большой из всех готических соборов.

Близость Франции и Германии сказалась на Миланском соборе: строили его и

французские, и немецкие, и итальянские мастера. В результате получилась

некоторая компилятивность с преобладанием северных влияний и, быть может,

не всегда оправданная, а значит, чрезмерная пышность, особенно в его

скульптурном наряде. Как бы то ни было, специфически итальянского варианта

готической архитектуры не выявилось в грандиозной миланской храмовой

постройке.

Готический стиль в Италии.

Итальянский художественный гений шел своим особым путем, как мы знаем,

наметившимся уже в романскую пору. Конечная цель пути не была, вероятно,

ясна даже проводникам новых веяний. Рост городов, нарождение новых

социальных отношений вместе с новым мировосприятием определяли развитие

итальянского искусства, все более по своей сущности светского. Об этом речь

впереди. Скажем только, что, заимствуя некоторые элементы готического

стиля, воцарившегося в соседних странах, итальянские мастера оставались

чужды самой его основе. Каркасная система, при которой как бы исчезала

стена, была им не по душе, и стена сохраняла для них свое конкретное

значение: ясно расчлененная, не рвущаяся ввысь, объемная, отнюдь не

ажурная, прекрасная в своей стройности и уравновешенности. Не вертикаль, а

размеренность увлекала итальянских зодчих, даже когда они строили здания с

остроконечными башнями, стрельчатыми арками и оконными переплетами.

Фронтоны, горизонтальные полосы разноцветного мрамора, богатейшие

инкрустации придают итальянским фасадам той поры радужную нарядность. А в

храмовом интерьере, несмотря на стрельчатые своды и нервюры, как, например,

в знаменитой флорентийской церкви Санта Мария Новелла (XIII—XIV вв.),

кстати, — и это особенно знаменательно — так понравившейся величайшему

гению Высокого Возрождения Микеланджело, что он назвал ее своей «невестой»,

мы ощущаем прежде всего ясную уравновешенность архитектурных форм. Даже

такие шедевры позднего средневековья, как Дворец дожей (IX— XVI вв.) и

Дворец Ка Д'0ро (первая половина XV в.) в Венеции с их воздушными арками и

стрельчатыми окнами — памятники не столько готики, сколько некоего

радостного, лучезарного искусства, много почерпнувшего в своей сказочности

от арабского Востока. Примечательно, что во Дворце дожей обычные

архитектурные принципы решительно нарушены. Массивный блок огромной стены

покоится на чудесных в своей стройной легкости аркадах и лоджиях. Но это не

кажется неестественным, ибо горизонтальная масса стены как бы утрачивает

свою тяжесть под разноцветной мраморной облицовкой из диагонально

поставленных квадратных плит. За исключением Италии, где его вытесняли

освежающие ренессансные веяния, готический стиль был, как правило,

обязательным в зодчестве, поощряемом католической церковью. Интересен в

этом отношении пример Литвы.

Заключение.

Итак, готика царила повсеместно. Как в Париже Нотр-Дам, венский собор св.

Стефана главенствует над огромной столицей.

Не только однобашенный фасад, как во Фрейбурге, но и храмы с почти

одинаковой высотой центрального и боковых нефов, создающей единое, по-

дворцовому обширное пространство, — новшество германской готики.

В Нидерландах, где благодаря выгодному географическому положению

городская торговля процветала уже в романскую пору, рост бюргерства вызвал

бурное светское строительство. В последний период средневековья именно в

Нидерландах наибольший размах получило строительство общественных зданий—

ратуш[5], торговых рядов и складов, домов цеховых организаций.

Величественные городские звонницы — вечевые башни (бефруа), игравшие важную

роль в многочисленных восстаниях городского населения и служившие, наряду с

собором, как бы символом мощи и богатства города, — замечательное

достижение нидерландской архитектуры (башня, как столб возвышающаяся над

торговыми рядами в Брюгге, башни в Ипре, Генте и др.).

Всюду строились замки со все более совершенными укреплениями и в то же

время обставленные со все возрастающей (особенно в поздней готике)

роскошью, проявляющейся в пышной декоративности, высоких стрельчатых окнах

с причудливыми переплетами, тройных каминах во всю стену и т. д.

Европейские города окружались зубчатыми стенами с двойными воротами и

башнями. Видоизменился сам облик города благодаря плотно прижатым друг к

другу готическим домам с островерхими двускатными крышами, узкими окнами,

стрельчатыми дверными проемами, аркадами, угловыми башенками — всем тем,

что в лабиринте узких улочек кое-где еще сохранившихся средневековых

кварталов обступает нас ныне как живописный декорум давно исчезнувшего

жизненного уклада.

Трудно найти подходящие слова, чтобы описать впечатления от готического

собора. Они высоки и тянутся к небу бесконечными стрелами башен и башенок,

вимпергов, фиалов, заостренных арок. Благодаря своей архитектуре с каждой

точки собор смотрится по-новому. В отличие от романской церкви с ее

четкими, легко обозримыми формами, готический собор необозрим, часто

асимметричен и даже неоднороден в своих частях: каждый из его фасадов со

своим порталом индивидуален. Стены не ощущаются, их как бы и нет. Арки,

галереи, башни, какие - то площадки с аркадами, громадные окна, все дальше

и дальше - бесконечно сложная, ажурная игра ажурных форм. И все это

пространство обитаемо - собор и внутри и снаружи населен массой скульптур.

Они занимают не только порталы и галереи, но их можно найти также и на

кровле, карнизах, под сводами капелл, на винтовых лестницах, возникают на

водосточных трубах, на консолях. Словом, готический собор- это целый мир.

Он и действительно вобрал в себя мир средневекового города. Если даже

сейчас, в современном Париже, собор Парижской Богоматери царит над городом,

и перед ним меркнет архитектура барокко, ампира, классицизма, то можно

представить, как еще более внушительно он выглядел тогда, в том Париже,

среди кривых улочек и маленьких двориков по берегам Сены.

Германская готика, также поражая своими размерами, стала своеобразным

символом современных немцев, олицетворяя их национальную самобытность.

Достаточно упомянуть хотя бы о том, что в Кельне довольно популярна

поговорка, гласящая примерно следующее: «Кельнский собор вечная будет

строиться до тех пор, пока будет стоять Кельн». Это напоминает слова одной

песни: «...И пока она [Москва] будет стоять, не исчезнет Россия в

веках...». Эти выражения символизируют целостность, неделимость и

самобытность обществ, но если для россиян такой символ- Московский Кремль,

то для западногерманцев этот символ- Кельнский собор.

Вообще, если говорить о символах прошлого в истории различных народов, то

готика является некой визитной карточкой могучей средневековой Европы,

воплотившей в себе всю мощь веры и безграничную силу заражающегося

самобытного искусства Западной Европы. Она (готика) повергает сегодняшних

людей своими задумками, масштабностью и долговечием. Мне думается, что для

очень дальних потомков искусство первого тысячелетия нашей эры будет прежде

всего ассоциироваться с готикой, как для нас искусство древнего мира прежде

всего ассоциируется с Грецией и Римом.

Сноски.

1.Гоголь. Хезинга Й. >. Стр. 111.

2.Нервюра - арка из тесаных клинчатых камней, укрепляющая ребра свода.

3.Контрфорс - устой, поперечная стенка, вертикальный выступ, укрепляющий

основную несущую конструкцию.

4.Ратуша- здание городского самоуправления, имеющее обычно два зала и

часовую башню.

Литература.

1.Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры, Москва, 1972 г.

2.Крыжановская М.Я. Искусство западного средневековья, Москва, 1963 г.

3.Лясковская О.А. Французская готика XII-XIV веков, Москва, 1973 г.

4.Малая история искусств. Тяжлов В.Н. Искусство средних веков в Западной

и Центральной Европе., Москва, 1964 г.

5.Советский Энциклопедический словарь, Москва, 1988 г.

6.Хезинга Й. Осень средневековья, Москва, 1988 г.

7.Советская энциклопедия, Москва, 1986.

-----------------------

Страницы: 1, 2